Именем Российской Федерации

руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 471, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», рассмотрел в заседании без проведения слушания дело о проверке конституционности частей 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба АО «РСК». Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Н.Кокотова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. АО «РСК» оспаривает конституционность положений статьи 4.1 «Общие правила назначения административного наказания» КоАП Российской Федерации, согласно которым:

при наличии исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, могут назначить наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса, в случае, если минимальный размер административного штрафа для юридических лиц составляет не менее ста тысяч рублей (часть 32);

при назначении административного наказания в соответствии с частью 32 данной статьи размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для юридических лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса (часть 33).

1.1. Согласно статье 8.25 «Размещение транспортных средств на территории, занятой зелеными насаждениями» Закона города Москвы от 21 ноября 2007 года N 45 «Кодекс города Москвы об административных правонарушениях» размещение транспортных средств на газоне или иной территории, занятой зелеными насаждениями, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере пяти тысяч рублей; на должностных лиц — тридцати тысяч рублей; на юридических лиц — трехсот тысяч рублей.

Постановлением заместителя начальника Управления рассмотрения дел и обращений Московской административной дорожной инспекции от 30 октября 2017 года, оставленным без изменения решением заместителя начальника Московской административной дорожной инспекции от 24 ноября 2017 года, АО «РСК» признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного указанной нормой, и ему как юридическому лицу назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере трехсот тысяч рублей.

Решением судьи Кунцевского районного суда города Москвы от 14 февраля 2018 года, решением судьи Московского городского суда от 22 мая 2018 года, постановлением заместителя председателя Московского городского суда от 17 декабря 2018 года и постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 8 мая 2019 года указанные акты по делу об административном правонарушении оставлены без изменения.

При рассмотрении дела суды пришли к выводу, что назначенное АО «РСК» административное наказание является справедливым и соразмерным. При этом, отклоняя довод заявителя о наличии оснований для снижения в соответствии с частями 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации размера назначенного ему административного штрафа, заместитель председателя Московского городского суда в названном постановлении указал, что такая возможность предусмотрена за совершение административных правонарушений, ответственность за которые установлена разделом II «Особенная часть» данного Кодекса.

АО «РСК» полагает, что оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1, 2 и 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку не позволяют назначать юридическому лицу административное наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях за совершение конкретного административного правонарушения.

1.2. Согласно статьям 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации, проверяя по жалобе объединения граждан конституционность закона или отдельных его положений, примененных в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде, и затрагивающих конституционные права и свободы, на нарушение которых ссылается заявитель, принимает постановление только по предмету, указанному в жалобе, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению, оценивая как буквальный смысл рассматриваемых законоположений, так и смысл, придаваемый им официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе правовых норм, не будучи связанным при принятии решения основаниями и доводами, изложенными в жалобе.

Таким образом, части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации являются предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу постольку, поскольку они служат правовым основанием для решения вопроса о возможности назначения юридическому лицу за совершение административного правонарушения, предусмотренного законом субъекта Российской Федерации, административного штрафа в размере менее предусмотренного минимального размера административного штрафа, когда он составляет сто тысяч рублей или более.

2. Конституция Российской Федерации провозглашает Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свободы, а основополагающей обязанностью государства — признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, не подлежащих ограничению иначе как федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3).

Одной из основ федеративного устройства государства является разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Определяя в этих целях предметы ведения Российской Федерации и предметы совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, Конституция Российской Федерации устанавливает, что по предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статья 5, часть 3; статьи 71 и 72; статья 76, части 2 и 5).

Поскольку административное и административно-процессуальное законодательство отнесено Конституцией Российской Федерации к предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт «к» части 1), то определение оснований и условий административной ответственности в силу ее статьи 76 (часть 2) осуществляется посредством издания федеральных законов и принимаемых в соответствии с ними законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.

3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, основываясь на Конституции Российской Федерации, закрепляет, что законодательство об административных правонарушениях состоит из данного Кодекса и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (статья 1.1).

Согласно части 1 статьи 1.3 КоАП Российской Федерации к ведению Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях отнесено установление общих положений и принципов законодательства об административных правонарушениях; перечня видов административных наказаний и правил их применения; административной ответственности по вопросам, имеющим федеральное значение, в том числе административной ответственности за нарушение правил и норм, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации; порядка производства по делам об административных правонарушениях, в том числе установление мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях; порядка исполнения постановлений о назначении административных наказаний.

К ведению субъектов Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относится, в частности, установление законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях административной ответственности за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления; организация производства по делам об административных правонарушениях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации (пункты 1 и 2 части 1 статьи 1.31 КоАП Российской Федерации).

3.1. С учетом указанного разграничения полномочий Российской Федерации и ее субъектов в сфере законодательства об административных правонарушениях Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает, что административное наказание за совершение административного правонарушения назначается в пределах, установленных законом, предусматривающим ответственность за данное административное правонарушение, в соответствии с данным Кодексом (часть 1 статьи 4.1); при этом юридические лица подлежат административной ответственности за совершение административных правонарушений в случаях, предусмотренных статьями раздела II КоАП Российской Федерации или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (часть 1 статьи 2.10).

При привлечении юридического лица к административной ответственности за совершение административного правонарушения, установленного законом субъекта Российской Федерации, наказание налагается в виде предупреждения и (или) административного штрафа (части 2 и 3 статьи 3.2 КоАП Российской Федерации). Причем административный штраф, относящийся к числу основных наказаний, является денежным взысканием, выражается в рублях и устанавливается для юридических лиц законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях в размере, не превышающем одного миллиона рублей (часть 1 статьи 3.3, часть 1 статьи 3.5 КоАП Российской Федерации).

Согласно Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых данным Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (часть 2 статьи 2.1). При назначении административного наказания юридическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, имущественное и финансовое положение юридического лица, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность (часть 3 статьи 4.1).

В силу прямого указания Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях при наличии исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, могут назначить наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса, в случае, если минимальный размер административного штрафа для юридических лиц составляет не менее ста тысяч рублей (часть 32 статьи 4.1); при назначении административного наказания в этом случае размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для юридических лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса (часть 33).

Эти правила назначения юридическим лицам административного наказания в виде административного штрафа в размере менее его минимального размера распространяются при наличии необходимых обстоятельств и условий как на относительно определенные штрафы с установленным минимальным и максимальным их размером, так и на абсолютно определенные штрафы, установленные в твердом (фиксированном) размере.

3.2. Таким образом, оспариваемые заявителем части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации допускают возможность не более чем двукратного снижения минимального размера административного штрафа, составляющего для юридических лиц не менее ста тысяч рублей, благодаря чему предоставляют органам и должностным лицам административной юрисдикции действенное средство для справедливого и пропорционального содеянному реагирования на совершенное противоправное деяние. Данные нормы обеспечивают индивидуализацию административного наказания и фактически улучшают правовое положение юридического лица, привлекаемого к административной ответственности (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2016 года N 1738-О).

Части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации были введены в него Федеральным законом от 31 декабря 2014 года N 515-ФЗ «О внесении изменений в статью 4.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (пункт 3) с целью приведения положений этого Кодекса в соответствие с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой отсутствие возможности назначения юридическому лицу административного наказания в виде административного штрафа ниже низшего предела соответствующей административной санкции в случае, если он имеет значительный размер, не позволяет, вопреки требованиям Конституции Российской Федерации, ее статей 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 31 (часть 1), 35 (части 1, 2 и 3) и 55 (часть 3), наиболее полно учесть характер совершенного правонарушения, имущественное положение правонарушителя, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного административного наказания (постановления от 17 января 2013 года N 1-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 25 февраля 2014 года N 4-П, от 8 апреля 2014 года N 10-П; Определение от 14 мая 2018 года N 1114-О и др.).

Вместе с тем буквальное толкование оспариваемых заявителем норм допускает назначение юридическому лицу наказания в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа только в случае, если он предусмотрен соответствующей статьей или частью статьи раздела II КоАП Российской Федерации. Указанное толкование исключает применение оспариваемых заявителем положений при назначении юридическим лицам наказания в виде административного штрафа в соответствии с законами субъектов Российской Федерации об административной ответственности, расходится со смыслом положений статей 1.4 и 3.1 КоАП Российской Федерации и влечет на практике не имеющую объективного и разумного оправдания дифференциацию прав и обязанностей лиц, относящихся к одной и той же категории субъектов административной ответственности за административные правонарушения.

Такая дифференциация порождает — в нарушение конституционных принципов равенства и справедливости, охватывающих своим воздействием законодательное регулирование как прав и свобод, закрепленных непосредственно в Конституции Российской Федерации, так и прав, приобретаемых на основании закона, — предпосылки для дискриминационного правоприменения (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2001 года N 8-П, от 16 июля 2007 года N 12-П, от 26 февраля 2010 года N 4-П, от 23 апреля 2012 года N 10-П, от 18 апреля 2017 года N 12-П, от 6 июня 2017 года N 15-П, от 4 декабря 2017 года N 35-П и др.). При этом установление исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, и назначение наказания в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного за соответствующее деяние, во всяком случае остается прерогативой судьи, органа, должностного лица, рассматривающего дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, т.е. возможность назначения административного штрафа с использованием оспариваемых норм не предопределяет обязанность следования соответствующего органа или должностного лица доводам лица, привлекаемого к административной ответственности, о наличии в его деле оснований для указанного снижения размера штрафа.

Таким образом, части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1), 55 (часть 3) и 72 (пункт «к» части 1), в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования исключают возможность назначения юридическому лицу административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации за совершение конкретного административного правонарушения.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 6, 471, 71, 72, 74, 75, 78, 79 и 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации

постановил:

1. Признать части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования исключают возможность назначения юридическому лицу административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации за совершение конкретного административного правонарушения.

2. Федеральному законодателю надлежит — исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в настоящем Постановлении, — внести в действующее правовое регулирование изменения, вытекающие из настоящего Постановления.

3. Впредь до внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях надлежащих изменений части 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации подлежат применению в устанавливаемых ими случаях при назначении юридическим лицам административных штрафов за административные правонарушения, предусмотренные законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.

4. Правоприменительные решения, вынесенные в отношении акционерного общества «РСК» на основании частей 32 и 33 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации, признанных настоящим Постановлением не соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежат пересмотру в установленном порядке.

5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу со дня официального опубликования, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

6. Настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» и на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru). Постановление должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации».

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Именем Российской Федерации

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 7 апреля 2020 г. N 15-П

ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ
ЧАСТЕЙ 3.2 И 3.3 СТАТЬИ 4.1 КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ
АКЦИОНЕРНОГО ОБЩЕСТВА «РСК»

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 47.1, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», рассмотрел в заседании без проведения слушания дело о проверке конституционности частей 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба АО «РСК». Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.
Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Н. Кокотова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. АО «РСК» оспаривает конституционность положений статьи 4.1 «Общие правила назначения административного наказания» КоАП Российской Федерации, согласно которым:
при наличии исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, могут назначить наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса, в случае, если минимальный размер административного штрафа для юридических лиц составляет не менее ста тысяч рублей (часть 3.2);
при назначении административного наказания в соответствии с частью 3.2 данной статьи размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для юридических лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса (часть 3.3).
1.1. Согласно статье 8.25 «Размещение транспортных средств на территории, занятой зелеными насаждениями» Закона города Москвы от 21 ноября 2007 года N 45 «Кодекс города Москвы об административных правонарушениях» размещение транспортных средств на газоне или иной территории, занятой зелеными насаждениями, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере пяти тысяч рублей; на должностных лиц — тридцати тысяч рублей; на юридических лиц — трехсот тысяч рублей.
Постановлением заместителя начальника Управления рассмотрения дел и обращений Московской административной дорожной инспекции от 30 октября 2017 года, оставленным без изменения решением заместителя начальника Московской административной дорожной инспекции от 24 ноября 2017 года, АО «РСК» признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного указанной нормой, и ему как юридическому лицу назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере трехсот тысяч рублей.
Решением судьи Кунцевского районного суда города Москвы от 14 февраля 2018 года, решением судьи Московского городского суда от 22 мая 2018 года, постановлением заместителя председателя Московского городского суда от 17 декабря 2018 года и постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 8 мая 2019 года указанные акты по делу об административном правонарушении оставлены без изменения.
При рассмотрении дела суды пришли к выводу, что назначенное АО «РСК» административное наказание является справедливым и соразмерным. При этом, отклоняя довод заявителя о наличии оснований для снижения в соответствии с частями 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации размера назначенного ему административного штрафа, заместитель председателя Московского городского суда в названном постановлении указал, что такая возможность предусмотрена за совершение административных правонарушений, ответственность за которые установлена разделом II «Особенная часть» данного Кодекса.
АО «РСК» полагает, что оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1, 2 и 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку не позволяют назначать юридическому лицу административное наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях за совершение конкретного административного правонарушения.
1.2. Согласно статьям 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации, проверяя по жалобе объединения граждан конституционность закона или отдельных его положений, примененных в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде, и затрагивающих конституционные права и свободы, на нарушение которых ссылается заявитель, принимает постановление только по предмету, указанному в жалобе, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению, оценивая как буквальный смысл рассматриваемых законоположений, так и смысл, придаваемый им официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе правовых норм, не будучи связанным при принятии решения основаниями и доводами, изложенными в жалобе.
Таким образом, части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации являются предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу постольку, поскольку они служат правовым основанием для решения вопроса о возможности назначения юридическому лицу за совершение административного правонарушения, предусмотренного законом субъекта Российской Федерации, административного штрафа в размере менее предусмотренного минимального размера административного штрафа, когда он составляет сто тысяч рублей или более.
2. Конституция Российской Федерации провозглашает Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свободы, а основополагающей обязанностью государства — признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, не подлежащих ограничению иначе как федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3).
Одной из основ федеративного устройства государства является разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Определяя в этих целях предметы ведения Российской Федерации и предметы совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, Конституция Российской Федерации устанавливает, что по предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статья 5, часть 3; статьи 71 и 72; статья 76, части 2 и 5).
Поскольку административное и административно-процессуальное законодательство отнесено Конституцией Российской Федерации к предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт «к» части 1), то определение оснований и условий административной ответственности в силу ее статьи 76 (часть 2) осуществляется посредством издания федеральных законов и принимаемых в соответствии с ними законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.
3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, основываясь на Конституции Российской Федерации, закрепляет, что законодательство об административных правонарушениях состоит из данного Кодекса и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (статья 1.1).
Согласно части 1 статьи 1.3 КоАП Российской Федерации к ведению Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях отнесено установление общих положений и принципов законодательства об административных правонарушениях; перечня видов административных наказаний и правил их применения; административной ответственности по вопросам, имеющим федеральное значение, в том числе административной ответственности за нарушение правил и норм, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации; порядка производства по делам об административных правонарушениях, в том числе установление мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях; порядка исполнения постановлений о назначении административных наказаний.
К ведению субъектов Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относится, в частности, установление законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях административной ответственности за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления; организация производства по делам об административных правонарушениях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации (пункты 1 и 2 части 1 статьи 1.3.1 КоАП Российской Федерации).
3.1. С учетом указанного разграничения полномочий Российской Федерации и ее субъектов в сфере законодательства об административных правонарушениях Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает, что административное наказание за совершение административного правонарушения назначается в пределах, установленных законом, предусматривающим ответственность за данное административное правонарушение, в соответствии с данным Кодексом (часть 1 статьи 4.1); при этом юридические лица подлежат административной ответственности за совершение административных правонарушений в случаях, предусмотренных статьями раздела II КоАП Российской Федерации или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (часть 1 статьи 2.10).
При привлечении юридического лица к административной ответственности за совершение административного правонарушения, установленного законом субъекта Российской Федерации, наказание налагается в виде предупреждения и (или) административного штрафа (части 2 и 3 статьи 3.2 КоАП Российской Федерации). Причем административный штраф, относящийся к числу основных наказаний, является денежным взысканием, выражается в рублях и устанавливается для юридических лиц законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях в размере, не превышающем одного миллиона рублей (часть 1 статьи 3.3, часть 1 статьи 3.5 КоАП Российской Федерации).
Согласно Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых данным Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (часть 2 статьи 2.1). При назначении административного наказания юридическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, имущественное и финансовое положение юридического лица, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность (часть 3 статьи 4.1).
В силу прямого указания Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях при наличии исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, могут назначить наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса, в случае, если минимальный размер административного штрафа для юридических лиц составляет не менее ста тысяч рублей (часть 3.2 статьи 4.1); при назначении административного наказания в этом случае размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для юридических лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II данного Кодекса (часть 3.3).
Эти правила назначения юридическим лицам административного наказания в виде административного штрафа в размере менее его минимального размера распространяются при наличии необходимых обстоятельств и условий как на относительно определенные штрафы с установленным минимальным и максимальным их размером, так и на абсолютно определенные штрафы, установленные в твердом (фиксированном) размере.
3.2. Таким образом, оспариваемые заявителем части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации допускают возможность не более чем двукратного снижения минимального размера административного штрафа, составляющего для юридических лиц не менее ста тысяч рублей, благодаря чему предоставляют органам и должностным лицам административной юрисдикции действенное средство для справедливого и пропорционального содеянному реагирования на совершенное противоправное деяние. Данные нормы обеспечивают индивидуализацию административного наказания и фактически улучшают правовое положение юридического лица, привлекаемого к административной ответственности (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2016 года N 1738-О).
Части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации были введены в него Федеральным законом от 31 декабря 2014 года N 515-ФЗ «О внесении изменений в статью 4.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (пункт 3) с целью приведения положений этого Кодекса в соответствие с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой отсутствие возможности назначения юридическому лицу административного наказания в виде административного штрафа ниже низшего предела соответствующей административной санкции в случае, если он имеет значительный размер, не позволяет, вопреки требованиям Конституции Российской Федерации, ее статей 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 31 (часть 1), 35 (части 1, 2 и 3) и 55 (часть 3), наиболее полно учесть характер совершенного правонарушения, имущественное положение правонарушителя, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного административного наказания (постановления от 17 января 2013 года N 1-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 25 февраля 2014 года N 4-П, от 8 апреля 2014 года N 10-П; Определение от 14 мая 2018 года N 1114-О и др.).
Вместе с тем буквальное толкование оспариваемых заявителем норм допускает назначение юридическому лицу наказания в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа только в случае, если он предусмотрен соответствующей статьей или частью статьи раздела II КоАП Российской Федерации. Указанное толкование исключает применение оспариваемых заявителем положений при назначении юридическим лицам наказания в виде административного штрафа в соответствии с законами субъектов Российской Федерации об административной ответственности, расходится со смыслом положений статей 1.4 и 3.1 КоАП Российской Федерации и влечет на практике не имеющую объективного и разумного оправдания дифференциацию прав и обязанностей лиц, относящихся к одной и той же категории субъектов административной ответственности за административные правонарушения.
Такая дифференциация порождает — в нарушение конституционных принципов равенства и справедливости, охватывающих своим воздействием законодательное регулирование как прав и свобод, закрепленных непосредственно в Конституции Российской Федерации, так и прав, приобретаемых на основании закона, — предпосылки для дискриминационного правоприменения (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2001 года N 8-П, от 16 июля 2007 года N 12-П, от 26 февраля 2010 года N 4-П, от 23 апреля 2012 года N 10-П, от 18 апреля 2017 года N 12-П, от 6 июня 2017 года N 15-П, от 4 декабря 2017 года N 35-П и др.). При этом установление исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, и назначение наказания в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного за соответствующее деяние, во всяком случае остается прерогативой судьи, органа, должностного лица, рассматривающего дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, т.е. возможность назначения административного штрафа с использованием оспариваемых норм не предопределяет обязанность следования соответствующего органа или должностного лица доводам лица, привлекаемого к административной ответственности, о наличии в его деле оснований для указанного снижения размера штрафа.
Таким образом, части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1), 55 (часть 3) и 72 (пункт «к» части 1), в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования исключают возможность назначения юридическому лицу административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации за совершение конкретного административного правонарушения.
Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 6, 47.1, 71, 72, 74, 75, 78, 79 и 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации

постановил:

1. Признать части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования исключают возможность назначения юридическому лицу административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, установленного законом субъекта Российской Федерации за совершение конкретного административного правонарушения.
2. Федеральному законодателю надлежит — исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в настоящем Постановлении, — внести в действующее правовое регулирование изменения, вытекающие из настоящего Постановления.
3. Впредь до внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях надлежащих изменений части 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации подлежат применению в устанавливаемых ими случаях при назначении юридическим лицам административных штрафов за административные правонарушения, предусмотренные законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.
4. Правоприменительные решения, вынесенные в отношении акционерного общества «РСК» на основании частей 3.2 и 3.3 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации, признанных настоящим Постановлением не соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежат пересмотру в установленном порядке.
5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу со дня официального опубликования, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.
6. Настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» и на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru). Постановление должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации».

Конституционный Суд
Российской Федерации
——————————————————————

Конституционные основы публичного права

Постановлением от 26 октября 2017 г. КС РФ признал не противоречащим Конституции п. 5 ст. 2 Закона об информации, определяющий обладателя информации как лицо, самостоятельно создавшее информацию либо получившее на основании закона или договора право разрешать или ограничивать доступ к информации. Суд пояснил, что наличие у правообладателя интернет-сервиса, осуществляющего передачу электронных сообщений, права на доступ к содержащейся в них информации не позволяет говорить о наличии у него статуса обладателя информации.

Постановлением от 28 ноября 2017 г. Суд разъяснил применение норм Налогового кодекса, указав, что хозяйственная деятельность в силу ее специфики может не облагаться НДС. КС РФ пояснил, что взимание с налогоплательщика, осуществляющего на регулярной основе специализированные услуги буксиров по установке (снятию) бонового ограждения судна, НДС, а также суммы пени и штрафа за предыдущие периоды возможно только с учетом действия налогового периода по налогу на добавленную стоимость и порядка изменения налогового регулирования, ухудшающего положение налогоплательщиков.

Определением от 9 ноября 2017 г. КС РФ отказал в рассмотрении жалобы на неконституционность законодательных положений об обеспечении инфраструктурой земельных участков, выделенных льготникам органом местного самоуправления. При этом Суд напомнил, что решение вопросов благоустройства территорий, включая инфраструктурные аспекты, является одним из направлений реализации функций местного самоуправления. Конституционный Суд подчеркнул, что если органы местного самоуправления принимают в собственность земельные участки от органов власти субъекта РФ, то при отсутствии договоренности между ними муниципальное образование обязано обеспечить территорию необходимой инфраструктурой, поскольку параметры и цели использования такого земельного участка известны на момент его принятия.

Постановлением от 4 декабря 2017 г. Конституционный Суд отметил, что практика применения положений ч. 3 ст. 28.6 и ч. 1.3 ст. 32.2 КоАП РФ в их взаимосвязи показывает, что отдельные постановления о назначении штрафа поступают привлеченным к административной ответственности лицам по истечении срока, предусмотренного для его льготной уплаты. Суд признал неконституционной ч. 1.3 ст. 32.2 КоАП РФ, так как данное положение фактически лишает правонарушителя возможности уплаты половины суммы штрафа, поскольку действующее законодательство не предусматривает восстановления срока для льготной уплаты административного штрафа.

Также КС РФ указал на необходимость законодательно внести в действующее правовое регулирование изменения, вытекающие из данного постановления. В связи с этим постановлением МВД России подготовило проект поправок в ст. 31.8 и 32.2 КоАП РФ.

Постановлением от 6 декабря 2017 г. Суд разъяснил обязанность арбитражных судов проверять нормативный акт на соответствие иному нормативному акту, имеющему большую юридическую силу. КС в очередной раз напомнил, что суд не может прекратить производство по делу об оспаривании нормативного правового акта, признанного решением органа местного самоуправления, принявшего этот акт, утратившим силу после подачи в суд соответствующего заявления, если в ходе судебного разбирательства будет установлено нарушение оспариваемым актом прав и свобод заявителя, гарантированных Конституцией, законами и иными нормативными правовыми актами.

Конституционные основы трудового законодательства и социальной защиты

Постановлением от 22 ноября 2017 г. КС РФ указал на несогласованность норм о правовом регулировании порядка перевода в МВД бывших сотрудников ФСКН, но при этом воздержался от признания данных норм не соответствующими Конституции. В частности, Суд проверил конституционность положений ч. 1, 5 ст. 33 Закона № 305-ФЗ и подп. «б» п. 4 Указа Президента РФ № 156, которыми были упразднены Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков и Федеральная миграционная служба, а также ст. 17, 19 и 20 Закона о службе в органах внутренних дел.

В своем постановлении КС РФ сделал вывод о том, что оспариваемое правовое регулирование практически утратило свое значение. А признание его неконституционным ставило бы под сомнение легитимность правоприменительных решений, принятых в отношении подавляющего большинства сотрудников органов наркоконтроля, что не согласовывалось бы с принципом стабильности служебных отношений и не отвечало бы публичным интересам службы в ОВД и частным интересам этих лиц.

Постановлением от 5 декабря 2017 г. Конституционный Суд дал оценку конституционности п. 1 ч. 2 ст. 10 Закона о страховых пенсиях. Суд признал спорную норму не соответствующей Конституции Российской Федерации в той мере, в какой она служит основанием для отказа в назначении страховой пенсии по случаю потери кормильца его детям, самостоятельно (без направления на учебу в соответствии с международным договором Российской Федерации) поступившим в иностранные образовательные организации и обучающимся в них по очной форме обучения по образовательным программам, которые могут быть отнесены к категории основных, на период до окончания ими такого обучения, но не дольше чем до достижения ими возраста 23 лет.

Постановлением от 7 декабря 2017 г. КС РФ обозначил свою позицию по делу об оспаривании конституционности положений ст. 129, 133 и 133.1 Трудового кодекса РФ жителями Республики Карелия, Иркутской области и Алтайского края, которые заявляли о том, что эти нормы допускают включение в МРОТ районного коэффициента и надбавки за работу в местностях с особыми климатическими условиями, тем самым нарушая принцип социального государства и конституционный принцип равенства. Суд постановил, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции РФ, поскольку не предполагают включения в состав МРОТ в субъекте коэффициентов и надбавок, начисляемых в связи с работой в особых климатических условиях. Также он отметил, что федеральный законодатель правомочен совершенствовать законодательство в этой сфере, в том числе с учетом правовых позиций Конституционного Суда.

Конституционные основы частного права

Постановлением от 6 октября 2017 г. Суд разъяснил, что неустойка по алиментным обязательствам может быть снижена судом. Суд проверил на соответствие Конституции п. 2 ст. 115 Семейного кодекса РФ «Ответственность за несвоевременную уплату алиментов» и п. 1 ст. 333 ГК РФ «Уменьшение неустойки». Заявитель жалобы указывал, что данные законоположения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, исключают право суда при рассмотрении конкретного спора уменьшить размер неустойки, начисленной за просрочку уплаты алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка, если она явно несоразмерна последствиям нарушения данного обязательства, что в совокупности с тяжелым материальным положением должника приводит к нарушению баланса прав и законных интересов всех несовершеннолетних детей, находящихся на иждивении должника.

КС РФ признал оспоренные положения не противоречащими Конституции РФ, указав при этом, что они не дают оснований для вывода об отсутствии у суда права при наличии заслуживающих внимания обстоятельств разрешать вопрос о возможности уменьшения неустойки, подлежащей уплате при образовании задолженности по вине лица, обязанного уплачивать алименты по решению суда, в случае ее явной несоразмерности имеющейся задолженности.

Постановлением от 17 октября 2017 г. КС РФ дал оценку конституционности п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ. Признав оспариваемую норму конституционной, Суд указал, что определение Коллегии ВС РФ по конкретному делу не может быть основанием для пересмотра аналогичных дел. Кроме того, КС постановил внести изменения в законодательство, согласно которым подобный механизм пересмотра вступивших в силу решений возможен только при специальном указании на это в постановлении Пленума или Президиума ВС РФ. При этом законодателю предписано учесть недопустимость ухудшения положения граждан в их правоотношениях с органами власти.

Постановлением от 8 декабря 2017 г. КС РФ указал причины недопустимости двойного взыскания налоговых недоимок, дав оценку конституционности положений ст. 15, п. 1 ст. 1064 ГК РФ и подп. 14 п. 1 ст. 31 НК РФ. В частности, Суд разъяснил, что привлечение физического лица к гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный публично-правовому образованию в размере подлежащих зачислению в его бюджет налогов организации-налогоплательщика, возникший в результате уголовно-противоправных действий этого физического лица, возможно лишь при исчерпании правовых оснований для применения механизмов удовлетворения налоговых требований за счет самой организации.

Конституционные основы уголовной юстиции

Постановлением от 14 ноября 2017 г. Конституционный Суд дал оценку конституционности отдельных положений УПК РФ. В частности, КС РФ разъяснил права реабилитированных на возмещение вреда и на судебную защиту. Суд признал, что отсутствие в УПК РФ срока для отмены постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, вынесенного на досудебной стадии, умаляет гарантии защиты от необоснованного возобновления прекращенного уголовного преследования и создает постоянную угрозу привлечения к уголовной ответственности.

Постановлением от 23 ноября 2017 г. дана оценка конституционности ст. 21 и 21.1 Закона о государственной тайне. В частности, Суд разъяснил порядок допуска к гостайне в судебном разбирательстве, указав, что гриф секретности не может служить препятствием для ознакомления с такими материалами для участников процесса, не имеющих допуска к государственной тайне. В постановлении подтверждается принцип равенства личности и государства и оно позволяет обеспечить права граждан на доступ к информации и на обжалование решений в рамках уголовного процесса при его сопряженности со сведениями, содержащими гостайну.

Постановлением 21 ноября 2017 г. КС РФ разрешил требовать прекращения уголовного преследования через судебное обжалование. В частности, в своем постановлении Суд напомнил, что в случае прекращения уголовного преследования подозреваемого в связи с непричастностью к совершению преступления с него снимается подозрение в преступлении и у него возникает право на реабилитацию. Кроме того, КС РФ подчеркнул, что в силу принципа состязательности сторон при рассмотрении жалоб по правилам ст. 125 УПК РФ суд, признавая действие (бездействие) или решение должностного лица незаконным либо необоснованным и обязывая его устранить допущенное нарушение, не наделен полномочием самостоятельно отменять решения органов предварительного расследования и прокурора, а также принимать взамен них другие решения.

Определением от 10 октября 2017 г. КС РФ разобрался с конституционностью положений ч. 2 ст. 281 УПК РФ, закрепляющих основания для принятия судом решения об оглашении показаний свидетеля, не присутствующего в заседании. В частности, Суд разъяснил, что оглашение показаний свидетелей рассматривается как исключение и допускается лишь в случаях, предусмотренных законом. При этом ст. 281 УПК РФ не предусматривает возможности расширительного толкования, и оглашение таких показаний, указал Суд, не должно ограничивать права обвиняемого на эффективную судебную защиту, что гарантируется в том числе ст. 278 и 281 УПК РФ, не допускающими изъятий из установленного порядка доказывания по уголовным делам. В частности, в основу обвинительного приговора могут быть положены лишь те доказательства, которые не вызывают сомнений в их достоверности и соответствии закону. При оглашении показаний отсутствующих свидетелей обвиняемому должна быть предоставлена возможность защиты своих прав всеми предусмотренными законом способами.

Определением от 7 декабря 2017 г. КС РФ разъяснил, что ч. 4 ст. 37, ч. 7 ст. 246 и ч. 1 ст. 389.13 УПК РФ в своей взаимосвязи не противоречат Конституции, так как прокурор вправе указывать на недостатки приговора. Суд подчеркнул, что он не считает, что отказ прокурора от обвинения путем внесения апелляционного представления ставит суд второй инстанции в зависимость от позиции стороны обвинения и нарушает Конституцию. При этом КС РФ добавил, что неверно расценивать отказ от уголовного преследования как отказ от обвинения вообще.

Статья 79. Юридическая сила решения

Решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно и не подлежит обжалованию. Решение Конституционного Суда Российской Федерации, вынесенное по итогам рассмотрения дела, назначенного к слушанию в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, вступает в силу немедленно после его провозглашения. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации, принятое в порядке, предусмотренном статьей 47.1 настоящего Федерального конституционного закона, вступает в силу со дня его опубликования в соответствии со статьей 78 настоящего Федерального конституционного закона. Иные решения Конституционного Суда Российской Федерации вступают в силу со дня их принятия.

(часть первая в ред. Федерального конституционного закона от 03.11.2010 № 7-ФКЗ)

Решение Конституционного Суда Российской Федерации действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. Юридическая сила постановления Конституционного Суда Российской Федерации о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта.

Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; признанные не соответствующими Конституции Российской Федерации не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению. Решения судов и иных органов, основанные на актах или их отдельных положениях, признанных постановлением Конституционного Суда Российской Федерации неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях.

(в ред. Федерального конституционного закона от 03.11.2010 № 7-ФКЗ)

В случае, если решением Конституционного Суда Российской Федерации нормативный акт признан не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью или частично либо из решения Конституционного Суда Российской Федерации вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, государственный орган или должностное лицо, принявшие этот нормативный акт, рассматривают вопрос о принятии нового нормативного акта, который должен, в частности, содержать положения об отмене нормативного акта, признанного не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью, либо о внесении необходимых изменений и (или) дополнений в нормативный акт, признанный неконституционным в отдельной его части. До принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция Российской Федерации.

(часть четвертая в ред. Федерального конституционного закона от 15.12.2001 № 4-ФКЗ)

Позиция Конституционного Суда Российской Федерации относительно того, соответствует ли Конституции Российской Федерации смысл нормативного правового акта или его отдельного положения, придаваемый им правоприменительной практикой, выраженная в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, в том числе в постановлении по делу о проверке по жалобе на нарушение конституционных прав и свобод граждан конституционности закона, примененного в конкретном деле, или о проверке по запросу суда конституционности закона, подлежащего применению в конкретном деле, подлежит учету правоприменительными органами с момента вступления в силу соответствующего постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

(часть пятая введена Федеральным конституционным законом от 03.11.2010 № 7-ФКЗ)

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

25 апреля 2019 года Конституционный Суд вынес Постановление (с его текстом можно ознакомиться на сайте Суда по адресу: ) по делу о проверке конституционности пункта 6 Правил недискриминационного доступа к услугам по передаче электрической энергии и оказания этих услуг в связи с жалобой акционерного общества «Верхневолгоэлектромонтаж-НН».

Предметом разбирательства стал вопрос о соответствии Конституции Российской Федерации пункта 6 Правил недискриминационного доступа к услугам по передаче электрической энергии и оказания этих услуг, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 27.12.2004 № 861 (далее по тексту – Правила). Согласно оспоренному положению, собственники и иные законные владельцы объектов электросетевого хозяйства, через которые опосредованно присоединено к электрическим сетям сетевой организации энергопринимающее устройство потребителя, не вправе препятствовать перетоку через их объекты электрической энергии для такого потребителя и требовать за это оплату.

Поводом к рассмотрению послужила жалоба АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» – собственника объектов электросетевого хозяйства, ранее являвшегося территориальной сетевой организацией (ТСО), оказывавшей услуги по передаче электроэнергии сторонним организациям, а впоследствии лишенного такого статуса. После утраты заявителем полномочий ТСО контрагенты расторгли с ним договоры поставки электроэнергии и оказания услуг по ее передаче. Попытка взыскать с гарантирующего поставщика расходы на содержание электрических сетей привела к тому, что суды четырех инстанций (включая Верховный Суд) отказали в удовлетворении иска со ссылкой на оспоренное положение пункта 6 Правил.

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд ее удовлетворил. Такое решение нельзя не приветствовать, однако, само постановление породило больше вопросов, чем ответов, на мой взгляд.

1. С одной стороны, оспоренный пункт признан не соответствующим Конституции РФ в той мере, в какой он исключает для собственника электросетевого хозяйства, утратившего статус сетевой организации, возможность возмещения расходов на содержание принадлежащих ему объектов электросетевого хозяйства при перетоке электроэнергии потребителям, договоры с которыми были заключены им в статусе территориальной сетевой организации.

В данной части позиция Суда понятна и логична: расходы на переток электроэнергии таким потребителям не могут рассматриваться как принятые владельцем электросетевого хозяйства добровольно. Суд указал, что собственники электросетевого хозяйства, утратившие статус сетевой организации, не могут в одностороннем порядке расторгнуть ранее заключенные ими договоры с потребителями или изменить их условия. Они вынуждены самостоятельно оплачивать стоимость потерь электрической энергии, нести расходы по содержанию принадлежащих им объектов электросетевого хозяйства, а также обеспечивать переток электрической энергии в интересах территориальных сетевых организаций, принимая на себя часть имеющих публичное значение функций этих субъектов электроэнергетики.

Далее Конституционный Суд провел анализ правовых возможностей различных владельцев электросетевых объектов и, ссылаясь на пункты 12(1), 14, 34, а также 40(4), 40(5), 40(7) и 40(8) Правил технологического присоединения энергопринимающих устройств потребителей электрической энергии, объектов по производству электрической энергии, а также объектов электросетевого хозяйства, принадлежащих сетевым организациям и иным лицам, к электрическим сетям, утвержденных тем же Постановлением Правительства РФ от 27.12.2004 № 861, показал отличия в правах и обязанностях ТСО и иных владельцев объектов электросетевого хозяйства:

· первые обязаны «выполнить в отношении любого обратившегося к ним лица мероприятия по технологическому присоединению.., при этом финансовые и иные затраты территориальных сетевых организаций на содержание принадлежащих им объектов электросетевого хозяйства в целях передачи электрической энергии ее потребителям покрываются за счет оплаты стоимости оказанных данными субъектами электроэнергетики услуг по передаче электрической энергии»;

· вторые, являясь сторонами опосредованного присоединения (через принадлежащие им электросетевые объекты), заключают с потребителями «соглашение о перераспределении мощности между принадлежащими им энергопринимающими устройствами, в котором, в частности, предусматривают порядок компенсации сторонами опосредованного присоединения потерь электрической энергии в электрических сетях владельца ранее присоединенных энергопринимающих устройств».

Сделав на этом основании вывод, что владельцы электросетевых объектов, никогда не имевшие статуса сетевой организации, обладают правом на компенсацию потерь электроэнергии в силу заключенных соглашений с новым потребителем электроэнергии, Суд посчитал их права защищенными и перешел к следующей части, в которой обосновал необходимость нормативного урегулирования прав только тех организаций, которые ранее предоставляли услуги по передаче электрической энергии и присоединяли потребителей в силу закона.

Однако Суд не принял во внимание, что (как следует из преамбулы самого постановления) компенсация потерь электроэнергии в сетях в принципе не была предметом рассмотрения в деле. Заявитель жалобы ставил вопрос о конституционности пункта 6 Правил, в котором речь идет не о потерях электроэнергии при ее перетоке, а о расходах на содержание объектов электросетевого хозяйства и их компенсации при использовании данных объектов третьими лицами. Углубившись в рассмотрение вопроса о возмещении стоимости потерь электроэнергии, Конституционный Суд смешал разные понятия и ушел в сторону от сути жалобы.

Подробно изложив, почему необходимо разработать механизм оплаты потерь электроэнергии в сетях бывших ТСО, Суд не разъяснил, чем в вопросе компенсации расходов на содержание электрических сетейпри их использовании поставщиками электроэнергии отличаются собственники объектов, утратившие статус сетевой организации,от собственников, такого статуса не имевших.

И те и другие вынуждены в равной мере нести затраты на содержание объектов и обеспечивать переток электричества. Также схожи возможности (вернее, невозможность) одностороннего расторжения договоров с потребителями электроэнергии или их изменения. То есть, расходы на переток электроэнергии ее потребителям не являются добровольными у всех владельцев объектов электросетевого хозяйства, независимо от наличия статуса сетевой организации в прошлом, т.к. согласно процитированной Конституционным Судом норме пункта 40(8) Правил технологического присоединения, соглашение между владельцем электросетевых объектов и присоединенным потребителем может включать условие только о компенсации потерь электроэнергии. Данное императивное положение не предусматривает покрытие иных расходов, следовательно, давая согласие (порой вынужденное) на присоединение нового потребителя, владелец электрических сетей не может претендовать на что-то большее, чем возмещение потерь электроэнергии.

Судом также не учтено, что подавляющая часть инфраструктуры электросетевого комплекса сформировалась еще в прошлом веке, когда все входящие в ее состав объекты принадлежали единому собственнику – государству. Последовавшая с распадом СССР приватизация привела к тому, что многие промышленные предприятия, в особенности выступавшие в роли градообразующих, получили присоединенных к своим электрическим сетям самостоятельных потребителей, ранее технологически или социально связанных с этими предприятиями. При этом предприятия, владея внутренними электрическими сетями и передавая электроэнергию присоединенным абонентам, зачастую не обладают (и никогда не обладали) статусом сетевой организации, не оказывают услугу по передаче электроэнергии и не имеют тарифа, который мог бы компенсировать возникающие затраты.

Сравнивая основания, по которым опосредованных потребителей получили экс-ТСО и приватизированные предприятия, можно отметить, что в последнем случае причин говорить о добровольности еще меньше, чем в первом, т.к. территориальные сетевые организации добивались соответствующего статуса (и последствий, им вызванных) без принуждения, реализуя право на выбор способа ведения предпринимательской деятельности. В то же время, предприятия, получившие потребителей как результат приватизации, вынуждены продолжать отношения, сложившиеся до возникновения этих предприятий. Отказывая в праве таких владельцев электросетевых объектов на компенсацию расходов, Конституционный Суд, считаю, нарушил принципы справедливости и равенства.

Кроме того, Суд не принял во внимание, что к электросетевым объектам, владелец которых ранее имел статус территориальной сетевой организации, могут быть присоединены потребители уже после утраты статуса ТСО. Расходы на переток электроэнергии в адрес ранее существовавших потребителей (периода ТСО) будут идентичны затратам в отношении новых абонентов, но право на компенсацию одинаковых расходов у одного и того же лица в первом случае будет, во втором – нет.

Вне правового регулирования остались и затраты на содержание объектов, понесенные территориальной сетевой организацией в период до получения соответствующего статуса. Если в последующем их включат в тариф на передачу электрической энергии, то вопрос не возникает – затраты компенсированы. Но если нет? В этом случае не будет нарушаться конституционное право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности?

2. Другим поводом для удивления стало указание Суда, что пункт 6 Правил (признанный не соответствующим Конституции) продолжает действовать в существующей редакции до внесения Правительством изменений, основанных на предложенном Судом правовом регулировании. Помимо того, что постановление в этой части парадоксально, оно в представленном виде противоречит, на мой взгляд, норме статьи 79 Федерального Конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», абзац пятый которой императивно устанавливает, что «с момента вступления в силу постановления Конституционного Суда Российской Федерации, которым нормативный акт или отдельные его положения признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации, … не допускается применение либо реализация каким-либо иным способом нормативного акта или отдельных его положений, признанных таким постановлением Конституционного Суда Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации».

Срок Правительству для изменения пункта 6 Правил дан до 01 января 2020 года. Непонятно, как сейчас следует применять данную норму? Что делать с находящимися на рассмотрении судов разбирательствами, основанными на признанной несоответствующей Конституции, но действующей норме?

С какого момента должны вступить в силу изменения после их принятия Правительством? Правительство должно указать, что новая редакция оспоренного пункта распространяется на отношения, возникшие с 25 апреля 2019 года, – даты признания предыдущей редакции не соответствующей Конституции?

Если да, то как быть с теми судебными актами, которые будут вынесены (по действующей редакции пункта 6 Правил) в период с даты оглашения постановления Конституционного Суда (признавшего пункт неконституционным) до даты принятия постановления Правительства, изменяющего данный пункт? Они подлежат пересмотру по новым обстоятельствам? Хотя в таком случае не будет новых обстоятельств, т.к. на момент рассмотрения соответствующего дела пункт 6 Правил уже является не соответствующим Конституции.

Или судам во избежание принятия актов, которые будут противоречить новой редакции пункта 6, следует признавать невозможным рассмотрение дел до утверждения Правительством механизма компенсации затрат и, руководствуясь правом, предоставленным статьей 144 Арбитражного процессуального кодекса, а также опираясь на предусмотренную пунктом 5 статьи 3 Кодекса аналогию закона, или скорее даже, аналогию права, приостанавливать производство по делу? Либо откладывать судебные заседания до тех пор, пока Правительство не внесет изменения в Правила?

Если новая редакция пункта 6 вступит в силу с момента принятия соответствующего постановления Правительства (то есть значительно позднее даты признания действующей редакции неконституционной), то какова судьба расходов, что несут (продолжают нести) после признания оспоренного положения не соответствующим Конституции хотя бы те владельцы объектов электросетевого хозяйства, которые ранее имели статус территориальной сетевой организации?

3. В заключение Конституционный Суд указал, что решения по делу заявителя – АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» – подлежат пересмотру на основании нового правового регулирования. Вновь вопрос. Каков механизм компенсации затрат должен быть применен в деле заявителя при его пересмотре? Сам Суд такой механизм не предложил, поручив его разработку Правительству, которое, как отмечено ранее, должно это сделать до конца текущего года.

Здесь возникают два неопределенных варианта:

1) дело пересматривается в 2019 году, в котором отсутствует применимое регулирование. Какими нормами следует руководствоваться суду?

2) дело пересматривается в 2020 году, при этом измененная редакция пункта 6 Правил действует с момента ее принятия (конец 2019 либо начало 2020 года). Сможет ли суд при новом рассмотрении дела АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» руководствоваться вновь введенным инструментарием, если поручение Конституционного Суда о пересмотре вынесено в 2019 году (задолго до вступления изменений в силу), а сами спорные отношения существовали еще раньше?

Постановление могло быть исполнимым в части пересмотра дела АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН», если бы Суд определил источник возмещения затрат заявителя, послуживших поводом судебных разбирательств. Например, поручил суду при новом рассмотрении арбитражного спора изучить возможность компенсации расходов АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» за счет средств электросетевой организации – «котлодержателя». Сводный тариф на передачу электрической энергии («котел») формируется таким образом, что получателем платы за соответствующую услугу является одна организация – «держатель котла», – которая распределяет поступившие денежные средства иным участникам процесса передачи электроэнергии в соответствии с их долей в общем тарифе.

Допускаю, что после утраты заявителем статуса ТСО общий тариф на передачу электроэнергии, включавший тариф для АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН», не был снижен, соответственно, денежные средства, ранее перечислявшиеся «котлодержателем» заявителю, могли теперь оставаться в распоряжении «держателя котла». Поручение Конституционного Суда пересматривающему спор арбитражному суду могло бы инициировать проверку использования денежных средств, поступавших в «котел» как доля АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН», после утраты последним статуса ТСО.

В случае обнаружения, что названные средства стали частью дохода «котлодержателя», на указанное лицо могло бы быть переложено бремя расходов заявителя. Учитывая, что иск в арбитражном суде предъявлен АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» только к гарантирующему поставщику, новое рассмотрение дела потребовало бы (в случае такого указания Конституционного Суда) привлечения «держателя котла» в качестве соответчика или, как минимум, третьего лица. Третьим лицом следовало бы привлечь и орган государственной власти, ответственный за утверждение тарифа на передачу электрической энергии. При удовлетворении иска к гарантирующему поставщику арбитражный суд мог бы указать, что выплата заявителю осуществляется ответчиком за счет уменьшения его кредиторской задолженности перед «котлодержателем» за услугу по передаче электроэнергии.

Если же в ходе судебного разбирательства было бы установлено, что действующий режим тарифообразования на передачу электрической энергии в соответствующем регионе не содержит источник компенсации затрат АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН», то удовлетворение иска могло быть произведено все так же за счет «держателя котла», но с предоставлением ему права отразить произведенные в пользу заявителя выплаты при подаче документов для тарифного регулирования на следующий период.

Возможно, предложенный механизм компенсации затрат АО «Верхневолгоэлектромонтаж-НН» мог повлечь наложение дополнительных обязанностей на лиц, не участвовавших в деле, рассмотренном Конституционным Судом, однако, во-первых, такой вариант позволил бы восстановить права заявителя, признанные Судом нарушенными, а, во-вторых, сделал бы анализируемое постановление исполнимым.

Резюмируя изложенное, полагаю, что данное постановление Конституционного Суда будет предметом множества дискуссий, в том числе с участием представителей судебного сообщества, по результату которых выработается единый подход к его толкованию и применению. Возможно, потребуется разъяснение самого Конституционного Суда. В любом случае, остается надеяться, что Правительство России учтет выявленные недостатки и предложит такую редакцию пункта 6 Правил недискриминационного доступа, которая снимет все спорные вопросы и защитит права владельцев электросетевых объектов, не являющихся территориальными сетевыми организациями.

P.S. При написании комментария к этой статье, мне пришло в голову, что Суд мог признать норму конституционной, но при предложенном ее толковании. Такой подход КС достаточно часто применяет, он соответствует закону и не вызывает вопросов.
Единственным последствием того, что пункт 6 признан неконституционным, является возможность для заявителя жалобы пересмотреть дело по новым обстоятельствам. Мне кажется, что это похоже на стрельбу из пушки по воробьям.