Е.С. Мазаева

Мазаева Елена Сергеевна — кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России

Конституционно-правовые презумпции (сравнительно-правовой аспект)

Механизм конституционно-правового регулирования наиболее важных отношений как в Российской Федерации так и других государствах, предполагает использование наряду с традиционными конституционными положениями — нормами и принципами — особых, дополнительных правовых средств в виде презумпций. Конституционно-правовые презумпции имеют большое значение для субъектов конституционного права, поскольку объективно отражают политический, социальноэкономический строй и правовую систему государства. Они способствуют формированию единого конституционно-правового пространства. Эти презумпции представляют собой тот необходимый нормативный правовой материал, который обеспечивает связанность и эффективность действия всех элементов механизма конституционно-правового регулирования.

Существующие пробелы в знаниях сферы и пределов действия конституционных презумпций и, как следствие, неправильное их применение, приводят к ошибкам, юридическим конфликтам и т. п. В связи с этим особенно актуально теоретическое правовое осмысление конституционно-правовых презумпций, описание их юридических свойств, определение места и роли в конституционном праве, а также их конституционное оформление в различных государствах. Именно на основе научного сравнительно-правового анализа можно дать теоретические рекомендации по практическому использованию данного вида презумпций.

Следуя предложенной профессором В.К. Бабаевым категории правовой презумпции — «…как закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом»1, попытаемся разобраться в заявленной проблематике.

Итак, конституционная презумпция является одним из видов правовой презумпции и имеет определяющее значение в правовой системе в силу приоритета конституционных положений.

Конституционную презумпцию можно определить как правило (при применении которого при наличии одного факта делается вывод о существовании другого факта), закрепленное прямо или косвенно в конституционном законодательстве того или иного государства, устанавливающее или допускающее существование конституционно значимого юридического факта, события, свойства, явления без полного доказательства и действующее до его официального опровержения компетентным органом2.

Анализируя правовую систему ряда государств, можно прийти к выводу, что конституционную презумпцию следует рассматривать в узком смысле (например, презумпции, содержащиеся или вытекающие из текста Конституции страны) и в широком смысле (презумпции, закрепленные прямо или косвенно в правовых актах, содержащих конституционно-правовые нормы). В последнем случае презумпции действуют в сфере всего конституционного права того или иного государства и соответственно системы отрасли конституционного права страны, охватывая все действующие конституционно-правовые презумпции. Таким образом, система Конституции, будь то Российской Федерации или иного государства, содержит генеральную часть этих презумпций.

Как известно, конституционные презумпции взаимосвязаны с конституционными принципами, то есть теми руководящими идеями, которые определяют построение права. Они всегда представляют первичные нормы права, не выводимые друг из друга и охватывающие более частные нормы, в которых конкретизируется содержание принципов и которые подчинены этим принципам. Конституция РФ, Конституция Франции, Основной закон ФРГ и другие закрепляют общеправовые принципы, которые, выражая природу и сущность демократического государства, содержат гарантию прав и свобод человека и гражданина.

Эти принципы в большинстве современных правовых государствах выходят из признания прав и свобод человека и гражданина высшей ценностью. Так, согласно статье 2 Конституции РФ, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства.

1 Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 14.

2 См.: Сухинина И.В. Презумпции в конституционном праве Российской Федерации: Дис… канд. юрид. наук. — М., 2003. — С. 5.

Юридическая техника. 2010. № 4

Французская Декларация прав человека и гражданина 1789 года гласит: «Цель всякого политического союза — обеспечение естественных и неотчуждаемых прав человека…» (ст. 2). Согласно статье 1 части 3 Основного закона ФРГ 1949 года: «Нижеследующие основные права обязательны для законодательной, исполнительной власти и правосудия как непосредственно действующее право». Конституция Италии 1947 года в статье 2 провозглашает: «Республика признает и гарантирует неотъемлемые права человека — как отдельной личности, так и социальных образованиях, в которых проявляется эта личность, и требует выполнения неотъемлемых обязанностей, вытекающих из политической, экономической и социальной солидарности»1.

Как видно, эти основополагающие постулаты зафиксированы в первых разделах конституции, что предопределяет всю правовую конструкцию не только правового статуса личности, но и организацию и функционирования органов государственной власти. Например, согласно статье 66 Конституции Франции 1958 года «….судебная власть, хранительница личной свободы, обеспечивает уважение этого принципа при соблюдении условий, предусмотренных законом.»

Сущность конституционных презумпций, определение их юридических свойств возможно с учетом следующей их классификации: по отношению к принципу объективной истины (опровержимые и неопровержимые); по сфере применения (общие и конкретные); по назначению в механизме правового регулирования (материально-правовые, процессуальные и смешанные); по факту правового закрепления (прямые или косвенные); по степени определенности (императивные и диспозитивные); по виду конституционного установления или допущения (содержат: принципы, задачи, дефиниции, цели); по содержанию и юридическому значению (соответствуют основным конституционноправовым институтам, закрепляющим: основы конституционного строя; основы статуса человека и гражданина; устройство государства; систему органов государственной власти и местного самоуправления).

В рамках данной работы невозможно детально охватить все предположения, которые выступают конституционно-правовым регулятором общественных отношений (презумпции конституционности актов государства; презумпции конституционности деятельности органов государственной власти и их должностных лиц; презумпции знания закона; презумпции неотъемлемости прав и свобод человека и гражданина, недопустимости ограничения неотчуждаемых прав и свобод; презумпции непризнания обратной силы закона, ухудшающего положение лица и др.).

В первую очередь хотелось бы обратиться к презумпции невиновности, которая является одним из основных принципов осуществления правосудия в современных демократических государствах. Вызывает особый интерес конституционное формулирование данной презумпции в отдельных странах. Так, статья 49 Конституции РФ устанавливает, что «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».

Французская Декларация прав человека и гражданина 1789 года гласит, что всякий человек считается невиновным до тех пор, пока он не будет объявлен виновным; если будет признано необходимым подвергнуть его задержанию, всякая стеснительная мера, не являющаяся необходимой для удержания его под охраной, должна сурово пресекаться законом (ст. 9). Согласно статье 27 Конституции Италии обвиняемый не считается виновным впредь до окончательного осуждения. Наказания не могут состоять в мерах, противных гуманным чувствам, и должны быть направлены на перевоспитание осужденного.

Как видно, авторы зарубежных конституций, формулируя презумпцию невиновности, логично связывают данное положение с минимизацией применения мер, направленных на ограничение свободы, гуманным отношением к личности и др.

Что же предполагает конституционное оформление данного принципа для правовой системы страны и, в частности, для уголовно-правовой?

В соответствии с конституционными принципами в отраслевом законодательстве содержатся нормы, имеющие основополагающее значение для всего судопроизводства и отдельных его стадий.

Так, большинство конституционных принципов отправления правосудия нашли свое выражение в отдельных нормах УПК РФ (принцип обеспечения прав и свобод человека и гражданина — ст. 20—25 Конституции РФ; ст. 11, 46, 52, 96, 97, 168, 170, 174, 2201 и 2202 УПК; принцип осуществления правосудия только судом — ст. 125—127 Конституции РФ и п. 1—5а ст. 34 УПК; принцип состязательности и равноправия — ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 245, 426, 428 УПК и т. д.). Принцип презумпции невиновности также нашел свое закрепление в целом ряде статей УПК (ст. 2, 4, 13, 20, ч. 2 ст. 77, п. 2 ч. 1 ст. 208, 234, 309, 349). Аналогичная схема просматривается в большинстве стран, ориентированных на упрочение законности. Именно законность необходима для обеспечения свободы и реализации прав граждан, образования и функционирования гражданского общества, осуществления демокра-

1 См.: Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, США, Япония, Брази-

лия: Учебное пособие / Сост. В.В. Маклаков. — М., 2009.

тии1. Юридическая гарантия презумпции невиновности направлена на поддержание режима законности в правовом государстве.

Безусловно, представленные конституционные положение являются процессуальной основой права обвиняемого на защиту и определяют начала его участия в процессе доказывания. Нарушение права подозреваемого на защиту всегда связано с нарушением принципа презумпции невиновности, с отождествлением обвиняемого с виновным. Следует согласиться с утверждением о том, что «право обвиняемого на защиту реально лишь в условиях такой уголовно-процессуальной системы, которая признает презумпцию невиновности, и наоборот, исторически доказано, что непризнание презумпции невиновности неизбежно связано с отрицанием права на защиту»2.

Здесь следует уточнить, что во многом это предопределяют конституционные основы принципа презумпции невиновности, основанного на уважении неприкосновенности личности.

Принцип презумпции невиновности не является чем-то новым для права. Прообраз принципа презумпции невиновности мы можем встретить в римском частном праве (presumption boni viri). Смысл его заключался в том, что каждый участник гражданско-правовых отношений предполагался действующим добропорядочно (bona fide), а если кто-то утверждал обратное, то он обязывался доказать это утверждение. Кто утверждает, тот доказывает — ei insumbit probatio qui dicit (non quingat). В современном употреблении презумпция (от лат. praesumptio) означает «предположение»3.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В основе любого предположения лежит связь между исходными и презюмируемыми фактами. Профессор М.С. Строгович отмечал, что презумпция невиновности означает требование безусловной истинности утверждения о виновности: обвиняемый может быть признан виновным только при несомненной доказанности его виновности. Именно презумпция невиновности исключает правомерность обвинительного приговора, основанного на соображениях вероятной виновности обвиняемого, на чем угодно, кроме безусловной и несомненной достоверности того, что обвиняемый виновен в совершении инкриминируемого ему обвинения.

По мере расширения теоретических представлений и знаний, принцип презумпции невиновности был юридически закреплен в законодательстве Франции, США, Италии и ряда других стран. На международном уровне он получил определение во Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года. Так, пункт 1 статьи 11 гласит: «Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты». Пункт 2 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года устанавливает, что «каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону».

Принцип презумпции невиновности основан на уважении неприкосновенности личности. Он означает, что обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ). Это положение Конституции РФ является процессуальной основой права обвиняемого на защиту и определяет начала его участия в процессе доказывания.

Важно обозначить общеправовой характер принципа презумпции невиновности, что объясняет ее распространение на все процессуальные отношения, будь то дисциплинарное или административное расследование, ведь, по существу, она означает, что прежде чем налагать какое-либо взыскание за правонарушение, надо доказать, что оно совершено именно этим лицом4.

Презумпция невиновности непосредственно связана с принципом гуманности. Так, пункт 2 статьи 21 Конституции РФ гласит «Никто не может подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию…».

Гуманность правовой системы страны в значительной степени определяется масштабами и характером применяемых мер процессуального принуждения. В этой связи возникает вопрос: как уголовно-процессуальное принуждение согласуется с презумпцией невиновности? Во многом этот вопрос относится к такой мере процессуального принуждения, как заключение под стражу, так как она сопряжена со значительным и фактически не компенсируемым ограничением прав для обвиняемого, которого закон (до вынесения судом приговора) считает невиновным.

Видимо, не следует прибегать к такой мере пресечения лишь по мотиву исключения побега подозреваемого, совершения им преступления и устранения препятствий для установления истины.

1 См.: Булавин С.П. Система гарантий законности в условиях формирования правового государства // Актуальные вопросы истории и теории государства и права. — 2010. — № 6. — С. 18.

3 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 9.

4 См.: Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. — М., 1982. — С. 251.

Юридическая техника. 2010. М 4

Необходимо законодательное урегулирование оптимальности мер принуждения, которое определяло бы необходимость избрания именно этой меры пресечения. Зарубежный опыт подтверждает весьма высокую степень эффективности подписки о невыезде и других мер процессуального принуждения, не связанных с предварительным заключением. Как правило, эти меры обеспечивают надлежащее поведение обвиняемого и в то же время гораздо меньше, чем заключение под стражу, ограничивают права человека

Еще в Декларации прав человека и гражданина 1789 года говорилось: «Так как каждый человек предполагается невиновным, пока его не объявят (по суду) виновным, то в случае необходимости его ареста всякая строгость, которая не является необходимой для обеспечения (за судом) его личности, должна быть строго караема законом» (ст. 9). Это решение противостояло средневековой инквизиции с ее неограниченным сроком заключения под стражу и жестоким обращением с обвиняемыми. В то время всякому уголовному преследованию сопутствовало заключение под стражу в связи с тем, что действовало правило: «Кто не начинает с задержания преступника, тот его теряет».

В США на протяжении столетий считалось, что обвиняемые не явятся в суд, если не будут арестованы или освобождены под залог. Признавая ненормальность такого положения, Рамсей Кларк (бывший министр юстиции США) писал, что «обвиняемые, ожидающие суда, должны освобождаться из-под стражи. Ведь мы заявляем, что они презюмируются невиновными, и эту презумпцию надлежит уважать. Эта презумпция означает, что человека нельзя заключать в тюрьму на основании подозрения, равно как и держать в ней в ожидании расследования и суда только из-за того, что он беден или даже заслуживает презрения»1. В 60-х годах XX века многие органы США пересмотрели свое отношение к освобождению арестованных обвиняемых. В США поощряется освобождение обвиняемых под обещание как на федеральном, так и на местном уровне2. Полагаем, что если такая практика сложится в уголовном судопроизводстве России, то это будет показателем установившейся демократии в стране и прогрессивным началом.

Значимость реализации предлагаемой юридической конструкции при формировании правового государства безусловна. Это приблизит рассмотрение права под углом справедливости, свободы, ответственности, гуманизма.

Перспективно признание социальной ценности презумпции невиновности. Данный аспект не только должен законодательно оформляться, но и быть естественным для правосознания профессиональных участников процесса. Обвиняемый имеет право на объективное и гуманное отношение к себе, и отношение к нему судей, прокурора, следователя, адвоката должно быть в высшей степени тактичным, исключающим какое-либо высокомерие, раздражение и озлобление3.

Такое видение сущности презумпции невиновности должно быть заложено в первую очередь в конституции страны. Презумпция невиновности может быть гарантирована лишь через юридическую форму и организационные условия государства и общества.

Презумпции конституционного права во взаимосвязи с корреспондирующими им конституционными принципами закладывают основы конституционного строя того или иного государства, являются носителями идей и целей заложенных в Конституции страны. Действительно, невозможно переоценить важность этих правовых категорий, которые соединяют в единое целое и унифицируют всю правовую базу государства, сдерживают процессы дробления, снимают противоречия в законодательстве, способствуют его сбалансированному развитию4. Следовательно, качественное оформление конституционных презумпций, осознание их социальной ценности является одной из первоочередных задач любого прогрессивного государства, ориентированного на интересы личности.

1 Кларк Р. Преступность в США. — М., 1975. — С. 278.

2 См.: Джинджер Э.Ф. Верховный суд и права человека в США. — М., 1981. — С. 208—209.

4 См.: Мосин С.А. Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации: Дис… канд. юрид. наук. — М., 2007. — С. 5.

Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Горячев, Илья Николаевич, 2010 год

1. Нормативно-правовой материал

3. Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством (составлена 7 сентября 1956 г.) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

4. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г.) (с учетом внесенных поправок и факультативных Протоколов) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

5. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (заключена в г. Минске 26 мая 1995 г.) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

6. Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «О гражданских и политических правах» (с учетом факультативного Протокола) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

7. Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

8. Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Гарант»

11. Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЭ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Гарант»

12. Кодекс РФ об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

13. Лесной кодекс РФ от 4 декабря 2006 г. № 200-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Гарант»

16. Трудовой кодекс РФ от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Гарант»

17. Уголовно-исполнительный кодекс от 8 января 1997 г. № 1-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

18. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

20. Уголовный кодекс Австралии 1995 года / Пер. с англ. E.H. Трикоз / Под ред. И.Д. Козочкина, E.H. Трикоз. СПб., 2002. 388 с.

21. Уголовный кодекс Голландии / Пер. с англ. И.В. Мироновой / Под ред. Б.В. Волженкина. СПб., 2000. 253 с.

22. Уголовный кодекс Дании / Пер. с дат. и англ. С.С. Беляева и А.Н. Рычевой / Под ред. С.С. Беляева. СПб., 2001. 230 с.

23. Уголовный кодекс Испании / Пер. с исп. В.Н. Зыряновой, Л.Г. Шнайдер / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и Ф.М. Решетникова. М., 1998. 218 с.

24. Уголовный кодекс Республики Польша / Пер. с польского Д.А. Барилович / Под ред. А.И. Лукашова, Н.Ф. Кузнецовой. СПб., 2001. 234 с.

25. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

26. Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с ¿1ем. и предисловие A.B. Серебренниковой. М., 2000. 201 с.

27. Уголовный кодекс Швейцарии / Пер. с нем. A.B. Серебренниковой / Под ред. A.B. Серебренниковой. СПб., 2002. 350 с.

28. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

29. Конституция (Основной Закон) РФ — России (принята Верховным Советом РСФСР 12 апреля 1978 г.) (с учетом внесенных поправок) // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

30. Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября I960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591

35. Рекомендательные правовые акты, проекты нормативных документов

36. Уголовный кодекс РФ. Общая часть (проект). М., 1994. 45 с.

37. Уголовный кодекс РФ (проект). Н. Новгород, 1995. 150 с.1. Монографии

38. Акимов O.E. Дискретная математика: логика, группы, графы, фракталы. М., 2005. 656 с.

39. Алексеев С.С. Право: Азбука. Теория. Философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. 710 с.

40. Апатова И. Герменевтика синодального перевода библии. М., 2006. 201 с.

41. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974. 124 с.

42. Бабаев B.K. Теория советского права. М., 1964. 155 с.

43. Баранов В.М. Истинность норм советского права. Саратов, 1989. 398 с.

44. Бернэм У. Суд присяжных заседателей. М., 1994. 128 с.

45. Благов Е.В. Общая теория применения уголовного права: Монография. Ярославль, 2003.260 с.

46. Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основания в советском уголовном праве. М., 1963. 275 с.

47. Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000. 368 с.

48. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1992. 704 с.

49. Гайков В.Т., Иванов В.Д. Ответственность за преступные посягательства против военной службы. М.; РнД, 2003. 96 с.

50. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. 524 с.

51. Гольбах П. Система природы, или о законах мира физического и мира духовного. М., 1940. 456 с.

52. Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. СПб., 1907. 254 с.

53. Гредескул H.A. К учению об осуществлении права. Харьков, 1900. 247 с.

54. Гумплович Л. Общее учение о государстве. М., 1955. 320 с.

55. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1996. 400 с.

56. Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. 243 с.

57. Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. 182 с.

58. Деррида Ж. Письмо и различие / Пер. Лапицкого. СПб, 2001. 432 с.

59. Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.; Л., 1948. 348 с.

60. Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. М., 2004. 560 с.

61. Жирар Р. Насилие и священное / Пер. с франц. Г. Дашевского. М., 2000. 311 с.

63. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому процессу. Л., 1955. 204 с.

64. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе / Отв. ред. H.H. Полянский. М.; Л., 1948. 132 с.

65. Карбонье Ж. Юридическая социология / Пер. Туманов В.А. (вступ. ст.). М., 1986. 351 с.

66. Карпец И.И. Современные проблемы уголовного права и криминологии. М, 1976. 224 с.

67. Карпович В.Н. Проблема, гипотеза, закон. Новосибирск, 1980. 175 с. ‘

68. Карпушин М.И., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. 232 с.

69. Катречко С.Л. Теоретико-множественная парадигма современной математики и ее возможные альтернативы. М., 2001. 123 с.

70. Клейнман А.Ф. Советский гражданский процесс. М., 1954. 407 с.

71. Коган В.М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1983. 183 с.

72. Козлов А.П. Понятие преступления. СПб., 2004. 817 с.

73. Кордонский М.В. Конец истины. М., 2003. 250 с.

76. Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. М., 1960. 240 с.

77. Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений. М. 1976. 250 с.

78. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969. 231 с.

79. Кузнецова Н.Ф. Уголовное право и мораль. М., 1967. 104 с.

80. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984. 184 с.

81. Курылев С.В. Основы теории доказательств в советском правосудии. Минск, 1969. 241 с.

82. Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву (теоретические проблемы). М., 1981. 240 с.

83. Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент, 1981. 190 с.

84. Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2000. 70 с.

85. Макашвили В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1967. 211 с.

86. Малеин Н.С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985. 189 с.

87. Нахова Е.А. Роль презумпций и фикций в распределении обязанностей по доказыванию. Саратов, 2006. 301 с.

88. Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. М., 1900. 394 с.

89. Ойгензихт В.А. Презумпции в советском гражданском праве. Душанбе, 1976. 190 с.

90. Орлов B.C. Субъект преступления по советскому уголовному праву. М., 1958. 165 с.

91. Орымбаев Р. Специальный субъект преступления. Алма-Ата, 1977. 155 с.

92. Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб, 2001. 318 с.

93. Панько К.К. Фикции в уголовном праве и правоприменении. Воронеж, 1998. 135 с.

94. Пендикова И.Г., Ракитина JI.C. Архетип и символ в рекламе. М., 2008. 303 с.

95. Пионтковский A.A. Уголовно-правовая теория Гегеля в связи с учением о праве и государстве. М., 1948. 262 с.

96. Пионтковский A.A. Учение о преступлении. М., 1961. 666 с.

97. Поппер К. Открытое общество и его враги / Пер. с англ. под ред. В.Н. Садовского. В 2 т. М., 1992. 448 с.

98. Потебня A.A. Из лекций по теории словесности. Харьков, 2003. 266 с.

99. Потебня A.A. Слово и миф. М., 2002. 330 с.

100. Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. М., 1987. 180 с.

101. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. 304 с.

102. Решетникова И.В. Курс доказательственного права в российском гражданском судопроизводстве. М., 2000. 288 с.

103. Розанов П.А. Кантианство. М, 1994. 204 с.

104. Самощенко И.С. Понятие правонарушения по советскому законодательству. М., 1963.230 с.

105. Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. 240 с.

106. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. СПб., 2005. 224 с.

107. Сергеева Т.Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. М.; Л., 1950. 183 с.

108. Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. 285 с.

109. Смирнова Е.Д. Логика и философия. М., 1996. 221 с.

110. Смирнова Е.Д. Логическая семантика и философские основания логики. М., 1999. ■ 150 с.

111. Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947. 276 с.

112. Тихонов К.Ф. Субъективная сторона преступления. Саратов, 1967. 165 с.

113. Толстова Ю.Н. Анализ социологических данных (Методология, дескриптивная статистика, изучение связей между номинальными признаками). М., 2000. 350 с.

114. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. 363 с.

115. Трайнин А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1951. 387 с.

116. Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 1997. 272 с.

117. Уголовное право США. Современные тенденции развития. М., 2001. 513 с.

118. Успенский В.А. Теорема Гёделя о неполноте. М., 1982. 110 с.

119. Устименко В.В. Квалификация преступлений со специальным субъектом. Харьков, 1988. 104 с.

120. Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. 184 с.

121. Фельдштейн Г.С. Учение о формах виновности в уголовном праве. М., 1902. 400 с.

122. Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению. JL, 1970. 173 с.

123. Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. 512 с.

124. Хинтикка Я. Истина после Тарского. М., 2005. 232 с.

125. Черкасова Н.В. Формирование и развитие адвокатуры в России. М., 1987. 142 с.

126. Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права. М., 2000. 576 с.

127. Швеков Г.В. Преемственность в праве. М., 1983. 170 с.

128. Шишко И.В. Экономические преступления. Вопросы юридической оценки и ответственности. СПб., 2004. 400 с.

129. Штутин Я.Л. Предмет доказывания в советском гражданском процессе. М., 1963. 186 с.

130. Щепельков В.Ф. Уголовный закон: преодоление противоречий и неполноты. М., 2003.416 с.

132. Юнг К.Г. Архетип и символ. СПб., 1991. 304 с.

133. Юнг К.Г. Человек и его символы. М., 2006. 352 с.

134. Язык и моделирование социального взаимодействия / Под ред. В.В. Петрова. М., 1987. 464 с.

135. Якубов А.Е. Обратная сила уголовного закона: некоторые проблемы совершенствования Уголовного кодекса Российской Федерации. СПб., 2003. 206 с.

136. Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. 128 с.

137. Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998.296 с.

138. Якушин В.А., Назаров В.В. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения (теоретические аспекты). Ульяновск, 1997. 62 с.1. Научные статьи

139. Александров A.C. «Похвала» теории формальных доказательств // Правоведение. 2002. № 4. С. 34 47

141. Бабаев В.К. К вопросу о понятии правовых презумпций // Сборник аспирантских работ. Выпуск 7. Свердловск, 1968. С. 188 192

142. Бабаев В.К. Презумпции законные и фактические // Сборник аспирантских работ. Выпуск 8. Свердловск, 1969. С. 54 57

143. Бабаев В.К. Презумпции в российском праве и юридической практике // Проблемы юридической техники. Н. Новгород, 2000. С. 323 330

145. Бутнев B.B. Понятие правонарушения: общетеоретические и отраслевые проблемы // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова.

146. Вып. 12: Правонарушения / Под ред. В.Н. Карташова, JI.JL Крутикова, М.В. Лушниковой. Ярославль, 2008. С. 40 53

148. Векленко C.B. Законодательное определение умышленной вины нуждается в совершенствовании //Уголовное право. 2003. № 1. С. 15 17

149. Векленко C.B. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве // Правоведение. 2002. № 6. С. 129 140

150. Воскресенский В., Колышева Л. Количество склонно перерастать в качество // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

151. Гадамер Х.-Г. Что есть истина? // Логос. Философско-литературный журнал. Выпуск 1.М., 1991. С. 30-37

152. Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве // Сов. государство и право. 1978. №3. С. 113-117

153. Демин A.B. Ответственность за вину и презумпция невиновности в сфере налоговой ответственности: актуальные вопросы теории и практики // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

154. Денисов С.А. Идеи естественного права и их реализация в уголовном и уголовно-процессуальном позитивном праве // Совершенствование законодательства о борьбе с преступностью в период становления рыночной экономики. Тюмень, 1995. С. 106-109

155. Зайцев И. Правовые фикции в гражданском процессе // Российская юстиция. 1997. № 1.С. 35-36

156. Земцова В.И. Презумпции и преюдиции как юридические правила доказывания в налоговых спорах // Право и экономика. 2004. № 9. С. 73 75

157. Иванов Н.Г. Принцип субъективного вменения и его реализация в УК // Государство и право. 1999. № 10. С. 52 58

158. Иванов Н.Г. Умысел в уголовном праве Российской Федерации // Российская юстиция. 1995. № 12. С. 16 18

160. Казанцев Ю.Л. Принципы права как фактор повышения эффективности правового регулирования // Юридические записки молодых ученых и аспирантов ЯрГУ: Сборник статей / Отв. ред. М.В. Лушникова. Ярославль, 2002. Вып. 1. С. 6 9

162. Кифер Ф. О пресуппозициях // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Выпуск 8. С. 337-353

164. Крутиков Л.Л. Вопросы наказания и его назначения в проекте уголовного кодекса // Проблемы уголовной ответственности и ее дифференциации. Ярославль, 1994. С. 24 30

165. Крутиков Л.Л. О неопровержимых презумпциях в современном уголовном праве // Он же. Проблемы теории уголовного права: Избранные статьи, 2000 2009. Ярославль, 2010. С. 289-294

166. Крутиков Л.Л. О принципах построения Особенной части уголовного закона // Он же. Проблемы теории уголовного права: Избранные статьи, 2000 2009. Ярославль, 2010. С. 418-424

167. Крутиков Л.Л. О системе уголовного законодательства и Особенной части УК РФ // Он же. Проблемы теории уголовного права: Избранные статьи, 2000 2009. Ярославль, 2010. С. 570 — 586

168. Крутиков Л.Л. О субъективном отношении к отдельным признакам в умышленном преступлении // Он же. Проблемы теории уголовного права: Избранные статьи, 2000 2009. Ярославль, 2010. С. 231 — 239

169. Лившиц В.М. К истории изучения волн обучения // Вопросы психологии. 2006. № 6. С. 160-162

170. Литягин Н. Порядок обнародования законодательных актов // Справочная правовая система «Кодекс»

172. Лукьянова В.Ю. Юридические презумпции в законодательстве о техническом регулировании // Справочная правовая система «Кодекс»

173. Малеин Н.С. О презумпции знания права гражданами // Связь юридической науки с практикой. М., 1986. С. 50 51

174. Мальцев В.В. Принцип законности в Уголовном кодексе Российской Федерации // Уголовное право. 2003. № 1. С. 37 38

175. Падучева Е.А. Понятие презумпции в лингвистической семантике // Семиотика и информатика. Выпуск 8. М. 1977. С. 91 124

176. Панько К.К. Юридические фикции в современном российском праве // Проблемы юридической техники. Н. Новгород, 2000. С. 459 470

177. Пашин С.А. Суд присяжных и судебная власть // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. №2. С. 10- 13

179. Пикуров Н.И. Действительные и мнимые пробелы бланкетной диспозиции уголовного закона // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы второй международной конференции. М., 2005. С. 72-73

180. Семенов С. А. Понятие специального субъекта преступления // Журнал Российского права, 1998, № 7. С. 65 69

181. Середа И.М. Некоторые проблемные вопросы установления вины в налоговых правонарушениях // Справочная правовая система «Кодекс»

182. Сериков Ю.А. Классификация презумпций в науке гражданского процессуального права // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса / Под ред. В.В. Яркова. М., 2002. С. 133 135

183. Скляров C.B. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. 2003. № 2. С. 71 74

184. Тарбогаева Е.Б. Роль законных презумпций в процессе судебного доказывания и познания // Правоведение. 1982. № 3. С. 54 57

186. Тилле A.A. Презумпция знания законов // Правоведение. 1969. № 3. С. 34 39

187. Устименко В.В. Специальный субъект и субъективная сторона преступления // Проблемы социалистической законности. Харьков, 1986. Вып. 17. С. 132 135

188. Филатов А.Ю. Проблема понятия и сущности вины на историческом и современном этапах на пути совершенствования уголовно-правового законодательства // Современные проблемы противодействия преступности в России. Челябинск, 1995. С. 78 -84

189. Хинтикка Я, Проблема истины в современной философии // Вопросы философии. 1996. №9. С. 46-58

190. Черниловский З.М. Презумпции и фикции в истории права // Советское государство и право. 1984. № 1. С. 98 105.

193. Якушин В.А. Ошибка в противоправности и ее значение для определения вины и уголовной ответственности // Актуальные вопросы советского права (теория и практика). Казань, 1985. С. 98 -100

194. Якушин В.А. Субъективное вменение и его пределы // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. М., 1994. С. 61 62

195. Яни П.С. О значении принципа «Ignorantia juris nocet» для вменения составов экономических преступлений // Уголовное право в XXI веке: Материалы международной научной конференции. М., 2002. С. 235 238

196. Яни П.С. О применении «налоговых» норм уголовного закона // Законность, № 9, 1994. С. 21 -23

197. Диссертации и авторефераты диссертаций

198. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Свердловск, 1969. 24 с.

199. Бойко А.И. Системная среда уголовного права: Автореф. дис. . д-ра юрид. наук. РнД, 2008. 49 с.

200. Брайнин Я.М. Основания уголовной ответственности и важнейшие вопросы учения о составе преступления в советском уголовном праве: Автореф. дис. . д-ра юрид. наук. Харьков, 1963. 32 с.

203. Зуев Ю.Г. Презумпции в уголовном праве: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Казань, 2000. 25 с.

207. Качур Н.Ф. Презумпции в советском семейном праве: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Свердловск, 1982. 17 с.

208. Лушина Л.А. Нравственно-правовой нигилизм. Генезис, сущность, форма: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. 28 с.

217. Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению: Автореф. дис. . д-ра юрид. наук. Л., 1970. 31 с

221. Якушин В.А. Проблема субъективного вменения в уголовном праве: Автореф. дис. . д-ра юрид. наук. М., 1998. 50 с.

223. Учебники, учебные и научно-практические пособия, курсы и тексты лекций, комментарии к законодательству

224. Алексеев С.С. Общая теория права. В 2 т. Т. 2. М., 1982. 360 с.

225. Алпатов В.М. История лингвистических учений: Учеб. пособие. М., 1998. 368 с.

226. Герцензон A.A. Об Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. М, 1959. 60 с.

227. Герцензон A.A. Уголовное право. Часть общая. М., 1948. 496 с.

228. Зуев Ю.Г. Актуальные проблемы рассмотрения уголовных дел судом с участием присяжных заседателей: Научно-практическое пособие. Ярославль, 2004. 118 с.

229. Иванчин A.B. Уголовно-исполнительное право. Общая часть: Текст лекций. Ярославль, 2004. 56 с.

231. Карташов В.Н. Теория государства и права. Начальный курс. 2-е изд., перераб. и доп. Кострома, 2002. 175 с.

232. Карташов В.Н. Теория правовой системы общества: Учеб. пособие. В 2 т. Т. 1. Ярославль, 2005. 547 с.

233. Кириллов В.И., Старченко A.A. Логика: Учебник для юридических вузов. М., 2003. 254 с.

234. Комментарий к Налоговому кодексу РФ, части первой (постатейный) / Под ред. A.B. Брызгалина. М., 1999. 397 с.

236. Комментарий к Налоговому кодексу РФ: (постатейный). Часть первая / Под ред. А.Н. Козырина. М., 2006. 646 с.

237. Комментарий к Уголовному кодексу РФ (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Крутиков. М., 2005. 1104 с.

238. Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. А.И. Рарог. М., 2004. 640 с.

239. Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М, 2003. 867 с.

240. Крылова Н.Е., Серебренникова A.B. Уголовное право современных зарубежных стран: Учеб. пособие. М., 1997. 192 с.

242. Лазарев A.M. Субъект преступления. Учеб. пособие для студ. ВУЗИ. М., 1981. 62 с.

243. Марченко М.Н. Теория государства и права: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. 637 с.

244. Математика и опыт / Под ред. А.Г. Барабашева. М., 2003. 624 с.

245. Наумов A.B. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. 640 с.

246. Пионтковский А.А Курс советского уголовного права в 6й томах. Т. 1-3. М., 1970. 1124 с. (вЗт.)

247. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 года: Учебно-справочное издание. М, 1998. 336 с.

248. Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве: Учебное пособие. М., 1980. 132 с.

249. Решетникова И.В. Курс доказательственного права в российском гражданском судопроизводстве. М., 2000. 270 с.

250. Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник / под ред. М.П. Журавлева и С.И. Никулина. М., 1998. 368 с.

251. Смирнова Е.Д. Основы логической семантики: Учеб. пособие для филос. фак. унтов. М., 1990. 143 с.

252. Сызранцев В.Г. Воинские преступления: Комментарий к Главе 33 УК РФ. СПб, 2002. 304 с.

253. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. М., 1994. 773 с. (в 2 т.)

254. Тарусина H.H. Семейное право. Учеб. пособие. М., 2001. 142 с.

255. Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 2006. 637 с.

256. Уголовное право. История юридической науки. М., 1978. 213 с.

257. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1996. 512 с.

258. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.В. Лунеева., A.B. Наумова. М., 2003. 543 с.

259. Уголовное право России. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. Ф.Р. Сундурова. Казань, 2003. 648 с.

260. Уголовное право России. Часть Общая: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Л.Л. Крутиков. М., 2005. 592 с.

261. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов. 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Л.Л. Крутиков. М., 2005. 880 с.

262. Юридическая психология: Учебник / Под ред. В.Л. Васильева. СПб., 2002. 656 с.

263. Иные литературные источники

264. Бенедикт (Барух) Спиноза. Новосибирск, 2001. 340 с.

265. Большой юридический словарь. 3-е изд., доп. и перераб. / Под ред. проф. А.Я. Сухарева. М., 2007. 858 с.

266. Гегель. Сочинения. В 4 т. Т. 1. М.; Л., 1930. 401 с.

267. Кони А.Ф. Избранное. М., 1989. 540 с.

268. Латинско-русский словарь. М., 2005. 1040 с.

269. Латинско-русский словарь. М., 2008. 848 с.

270. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. В 12 т. Т. 6-9. М., 1984 1988. 3301 с. (в 4 т.)

271. Словарь иностранных слов / Под ред. Ф.Н. Петрова. — 12-е изд., стереотип. М., 1985. 608 с.

272. Судебные речи: Сборник / Автор и составитель М.Ф. Чудаков. Минск, 2002. 546 с.

273. Томпсон Х.С. Песни обреченного. М., 2009. 470 с.

274. Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1: Ранняя античная философия: от эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / Составитель A.B. Лебедев. М., 1989. 576 с.

275. Философия и логика в львовско-варшавской школе. М., 1999. 427 с.

276. Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности п. 2 и 3 ч. 1 ст. 11 Закона РФ от 24.07.1993 «О федеральных органах налоговой полиции» // Справочная правовая система «Гарант»

277. Определение Конституционного Суда РФ от 16 января 2001 г. № 1-0 «По делу о проверке конституционности примечания 2 к статье 158 Уголовного кодекса РФ в связи с жалобой гражданина Д.А. Скородумова» // Справочная правовая система «Гарант»

278. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Справочная правовая система «Гарант»

279. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» // Справочная правовая система «Кодекс»

280. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. № 52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю» // Справочная правовая система «Гарант»

281. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» // Справочная правовая система «Гарант»

282. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами РФ уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» // Справочная правовая система «Гарант»

283. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения Конституции РФ при’ осуществлении правосудия» // Справочная правовая система «Гарант»

284. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел по заявлениям прокуроров о признании правовых актов противоречащими закону»// Справочная правовая система «Гарант»

285. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 1991 г. № 1 «О судебной практике по делам о нарушениях правил охраны труда и безопасности горных, строительных и иных работ» // Справочная правовая система «Гарант»

286. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 г. № 3 «О судебной практике по делам о вымогательстве» // Справочная правовая система «Гарант»

287. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // Справочная правовая система «Гарант»

288. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 г. № 11 «О практике применения судами законодательства о необходимой обороне» // Справочная правовая система «Гарант»

289. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 декабря 2001 г. №5 «О некоторых вопросах применения части первой Налогового кодекса РФ» // Справочная правовая система «Гарант»

290. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 41 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 9 от 11 июня 1999 г. «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части первой Налогового кодекса РФ» // Справочная правовая система «Гарант»

291. Обзор статистических данных о рассмотрении уголовных, гражданских дел и дел06 административных правонарушениях в Верховном Суде Российской Федерации за 2009 год. URL: http://www.supcourt.ru/newsdetale.php?id=6126 (дата обращения: 01.06.2010)

292. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 декабря 2004 г. № 72-004-64 // Справочная правовая система «Кодекс»

293. Социалистическая законность. 1942. № 9. С. 29

294. Дело № 1 -165/2009, Угличский районный суд Ярославской области

295. Дело № 1-136/2007, Кировский районный суд г. Ярославля

Б.А. Булаевский

Булаевский Борис Александрович — кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Гражданско-правовые презумпции: понятие и функции

1. Презумпции как юридические конструкции широко используются в различных отраслях права, в том числе и в гражданском праве. Как и любые другие отраслевые презумпции (уголовно-правовые, административно-правовые и иные), гражданско-правовые презумпции представляют собой закрепленные в правовой норме модели юридически значимых явлений (юридического факта, правоотношения и др.), основанные на предположении возможного1. Такие модели применяются в регулировании общественных отношений при наличии определенных правовой нормой условий, за исключением случаев, когда будут доказаны обстоятельства, указывающие на невозможность их применения. И в этом значении (как юридические конструкции) гражданско-правовые презумпции ничем не отличаются от иных отраслевых презумпций 2.

К презумпциям прибегают в тех случаях, когда регулирование общественных отношений оказывается затруднительным либо невозможным ввиду отсутствия необходимого факта. При этом слово «факт» применяется здесь в широком смысле, понимаемое не только как юридический факт (основание возникновения, изменения и прекращения правоотношений). К таким фактам в полной мере можно отнести и факты существования определенных правоотношений (при детализации — факты существования элементов отдельных правоотношений), и факты субъективного отношения участников правоотношений к определенному поведению и его последствиям3. Даже при элементарном структурировании механизма правового регулирования по схеме (правовая норма > юридический факт > правоспособность > юридический факт > правоотношение) не сложно допустить применение презумпций не только для восполнения недостающих юридических фактов. Так, презумпция равенства долей участников общей собственности (ст. 245 ГК РФ)4 с очевидностью имеет объектом предположения не юридический факт, а вполне конкретное правоотношение между сособственниками. В качестве примера иного объекта предположения можно привести широко известную презумпцию вины причинителя вреда. Здесь соответствующим объектом будет юридически значимое отношение лица к своему поведению и его последствиям, не отождествляемое ни с юридическим фактом (причинением вреда), ни с правоотношением (обязательством по возмещению вреда).

Допуская, что право в своей динамике есть уникальное соединение фактов, а «выпадение» одного из них может негативным образом сказаться на эффективности многих правовых процессов, можно утверждать, что презумпции в состоянии заменить почти все юридически значимые явления (все такие факты).

Вместе с тем, основанные на предположении, презумпции всегда опровержимы, и это их сущностная черта, которая в обязательном порядке должна учитываться при закреплении любой новой презумпции. Точка зрения о существовании так называемых неопровержимых презумпций — не более чем заблуждение. Существующая классификация презумпций по критерию опровержимости5 на самом деле классифицирует не только презумпции, но и иные юридические конструкции, основанные на предположении возможного6.

1 Как противопоставление таким конструкциям можно рассматривать фикции, которые основываются на предположении невозможного.

2 По этой причине презумпции следует относить к так называемым универсальным юридическим конструкциям. Подробнее об универсальных юридических конструкциях см.: Давыдова М.Л. Юридическая техника: проблемы теории и методологии: Монография. — Волгоград, 2009. — С. 163—164.

3 Сразу оговоримся, что в рамках данной статьи не ставится цель обозначить все многообразие таких фактов. Цель — показать возможное направление исследования презумпций с учетом особенностей восполняемых ими явлений.

4 Здесь и далее ссылки на нормативные акты приводятся по материалам, размещенным в СПС «КонсультантПлюс».

5 Данная классификация относится к числу широко известных и анализируется практически во всех исследованиях, посвященных презумпциям. См., например: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 46—49; Ойгензихт В.А. Презумпции в советском гражданском праве. — Душанбе, 1976. — С. 19—22; Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. — СПб., 2004. — С. 122—129; Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. — М., 2008. — С. 35—38.

6 Следует согласиться с И.С. Перетерским, что точным переводом латинского прототипа «ргаеБитрИо» и французского заимствования «ргеБотрИоп» является слово «предположение», а не «презумпция», как иногда говорится в русской юридической литературе (Французский гражданский кодекс 1804 года / Пер. И.С. Перетерского. — М., 1941. — С. 299, четвертое подстрочное замечание). Приводится по: Юдельсон К.С. Избранное: Советский нотариат. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. — М., 2005. — С. 571.

Юридическая техника. 2010. № 4

Если основанная на предположении конструкция неопровержима1, она не должна именоваться презумпцией. Так называемые неопровержимые презумпции неопровержимы лишь искусственно, как правило, в угоду публичному порядку (выражаясь широко распространенной терминологией прошлых лет, в интересах господствующего класса). Если опровержение презумпции не соответствует интересам господствующего класса, то законодатель при правовом закреплении не устанавливает возможности ее опровержения. Этим, прежде всего, и объясняется наличие так называемых неопровержимых презумпций в праве2. Важно только учитывать, что «отказывая» таким «презумпциям» в опровержении, законодатель лишает их режима презумпций и «переводит» на режим иных юридических конструкций, основанных на предположении возможного.

2. Задействованные в регулировании общественных отношений, юридические конструкции презумпций предстают в новом качестве — как правовые средства. В этом смысле презумпции рассматриваются в своем действии, пределы которого (условия применения презумпций и условия, при которых презумпции не применяются) закрепляются в особых презумптивных нормах.

Именно при оценке презумпций как правовых средств и проявляются их отраслевые особенности.

Обслуживая цели, стоящие перед гражданским правом, и попадая в сферу гражданско-правовых отношений, гражданско-правовые презумпции выступают в роли правовых средств с особенностями, не характерными для презумпций иных отраслей права3.

Применение презумпций в конкретных отношениях неизбежно проявляет как особые свойства самих презумпций, так и особые свойства соответствующих отношений4, что в конечном счете предопределяет и отраслевую принадлежность презумпций. При этом закрепление презумпций в отраслевом законодательстве выступает внешним проявлением их отраслевой природы.

3. Специфика гражданско-правовых презумпций как правовых средств предопределяется объемом выполняемых ими функций.

В своем исследовании мы исходим из понимания правовых функций как возможных форм действия правовых средств (возможных форм деятельности субъектов права, если речь идет о функциях субъектов) в соответствии с заданными целями.

При этом важно, что, являясь элементами правовой системы и, реализуя свои особые функции, отраслевые презумпции опосредованно реализуют и отдельные функции соответствующей отрасли права, а также отдельные функции всего права.

Как известно, по наиболее распространенной точке зрения, к основным общеправовым (собственно-юридическим) функциям относят так называемые регулятивную и охранительную функции5. И если считать, что ближайшей целью права является упорядочение общественных отношений, то вполне корректно, что указанные функции (регулятивная и охранительная) соответствуют данной цели.

Однако упорядочение отношений само по себе ради упорядочения едва ли имеет определяющее значение для права. Вопрос «для чего это нужно?» напрашивается сам собою. А это уже вопрос о целях более высокого уровня. Как правило, при ответе на него ведут речь об охране интересов. Ориентированное на охрану интересов, на высшие общечеловеческие ценности (прежде всего, неприкосновенность личности и ее свободу), право оказывается более жизнеспособно. Понимаемое таким образом, постоянно «заряженное» на реальные интересы, право не отмирает с «исчезновением» отдельных интересов. Следует согласиться с Л.В. Сокольской, что такое право имеет шанс пережить свою социальную систему или же «возродиться» в других социальных системах6.

Сообразно этой более высокой цели (охране интересов) следует вести речь и об особых функциях. Как упорядочение отношений ориентировано на охрану интересов, так и соответствующие упорядочению отношений функции (регулятивная и охранительная) ориентированы на функции более высокого уровня, выражающиеся в признании интересов, их реализации, обеспечении, а также защите.

1 На самом деле, конструкция как таковая не опровергается. Решается лишь вопрос о возможности ее применения в конкретных отношениях. Для опровержимых конструкций такая возможность изменчива (конструкция может не применяться), а для неопровержимых — постоянна (конструкция применяется во всех случаях).

2 Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 15.

3 Вместе с тем, было бы неправильно абсолютно противопоставлять презумпции различных отраслей права и, прежде всего, в рамках деления всех отраслей права на отрасли частного и отрасли публичного права. Так, презумпции, опровержение которых является предметом обязанности уполномоченных лиц, можно обнаружить только в отраслях публичного права (например, презумпции невиновности в уголовном и административном процессе).

4 Применительно к гражданскому праву речь идет об имущественных и личных неимущественных отношениях, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6 См.: СокольскаяЛ.В. Функции права в аспекте его общесоциальной ценности // Право и образование. — 2007. — № 6. — С. 100.

Булаевский Б.А. Гражданско-правовые презумпции: понятие и функции

Указанные возможные формы действия права и выступают функциями более высокого порядка (функция признания интереса, функция реализации интереса, функция обеспечения интереса и функция защиты интереса).

На наш взгляд, если функции права не сводить лишь к механическому упорядочению отношений (затеняющему человека, его интересы), а оценивать их как возможные формы охраны интересов, то вполне возможно, что функции права начнут проявлять себя все очевиднее в согласованном и отчасти субординированном действии различных правовых средств. При этом и свойства таких средств окажутся более прозрачными и понятными.

Очевидно, что общеправовые функции находят свое проявление в любой отрасли права. Однако, как справедливо отмечает О.А. Красавчиков (исследуя функции гражданско-правовых договоров), наличие регулятивной и охранительной функций в гражданском праве не отражает отраслевой (гражданско-правовой) специфики1. Данный вывод в равной мере уместен и применительно к другим отраслям права.

Вместе с тем, любая из отраслей права индивидуальна в особом проявлении общеправовых функций. Так, В.Ф. Яковлев обоснованно утверждает, что гражданское право имеет свое функциональное назначение в упорядочении отношений в обществе по поводу имущества, различных имущественных и неимущественных благ, установлении правил, относящихся к собственности и товарно-денежному обороту, а сами функции гражданского права более конкретно обозначены статьей 2 ГК РФ2. В соответствии с ней гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.

При этом несомненно, что, определяя, например, правовое положение участников гражданского оборота, гражданское право реализует и общеправовую функцию признания их отдельных интересов. Однако и специфика интересов, и особенности гражданско-правового регулирования позволяют вести речь об особых функциях гражданского права.

В равной мере любое правовое средство оказывается вовлеченным в реализацию как отдельных общеправовых функций, так и отдельных функций соответствующей отрасли права. При этом реализация функций более высокого уровня выступает своеобразным ориентиром (критерием правильности) для функций низшего уровня.

С учетом изложенного можно утверждать, что, будучи задействованы в механизме правового регулирования, презумпции, как и само право, ориентированы на охрану разнообразных интересов. Как следствие, функции презумпций могут проявляться в одной из форм правовой охраны интересов. На основе этого можно утверждать о таких функциях презумпций, как признание интереса, реализация интереса, обеспечение интереса, защита интереса.

Например, презумпция авторства с очевидностью ориентирована на признание интереса лица, творческим трудом которого создано произведение науки, литературы или искусства. Сообразно этому указанная презумпция призвана выполнять и соответствующую функцию (функцию признания интереса). Презумпция добросовестности лица в первую очередь ориентирована на беспрепятственную реализацию его интереса, а презумпция вины в деликтных правоотношениях — на обеспечение интереса потерпевшего (одновременно создавая предпосылки для его эффективной защиты). Презумпция невиновности, закрепленная в статье 315 Кодекса торгового мореплавания РФ, приоритетно ориентирована на защиту интересов судов, участвовавших в столкновении.

Выделение в приведенных примерах отдельных функций (назовем их доминирующими) во многом характеризует предпосылки введения той или иной презумпции и нисколько не умаляет значения иных функций, выполняемых соответствующими презумпциями.

Здесь, как представляется, следует особо отметить следующее. Любая правовая презумпция как модель юридически значимого явления, сформированная на достоверных данных, обладает свойством модельной точности, что позволяет применять ее, не прибегая к проверке точности всякий раз, когда возникает потребность в применении презумпции. В то же время возможность применения модели в условиях, которые не учитывались при построении модели, позволяет вести речь о свойстве опровержимости презумпций.

Указанные свойства находят свое проявление при реализации функций презумпций. Среди них, прежде всего, следует указать на восполнение отношений нормативной моделью недостающего правового явления и освобождение субъекта интереса от обязанности подтверждения обстоятельств,

2 См.: Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. — М., 2003. — С. 42.

Юридическая техника. 2010. № 4

позволяющих применять презумпцию1. При этом, на первый взгляд, условно «технический» характер функций «восполнения отношений» и «освобождения от обязанности» не позволяет утверждать об их уникальности и именовать данные функции исключительно как функции презумпций. Как известно, «восполнение отношений» в праве происходит и с помощью иных средств (например, фикций). В свою очередь, «освобождение от обязанности» может быть следствием действия разнообразных факторов (например, следствием заключения договора, виновного поведения потерпевшего, истечением установленного срока и т. п.). Вместе с тем, говорить о таких функциях как о собственных функциях презумпций вполне допустимо. Там, где необходимо максимальное соответствие модели восполняемому объекту (достоверность модели), прибегают к презумпциям либо к иным юридическим конструкциям, основанным на предположении возможного. При этом свойство опровержимости предопределяет выбор между презумпциями и иными конструкциями, основанными на предположении возможного2. Если достоверность модели не является решающим фактором преодоления пробель-ности в праве, в качестве модели может выступать и фикция. Что же касается освобождения от обязанности подтверждения обстоятельств, позволяющих применять презумпцию, то эта функция презумпции реализуется вследствие ее прямого действия.

Таким образом, выбор необходимого правового средства в конечном счете определяется совокупностью его свойств и предполагаемой эффективностью его применения. При этом несовпадающие свойства различных правовых средств (в том числе и в части) выступают своеобразным индикатором уникальности «поручаемых» правовым средствам функций.

Как уже отмечалось выше, важно учитывать, что любая отдельно взятая презумпция, смоделированная под конкретные отношения, проявляет свои свойства с учетом специфики отношений, в которых она будет восполнять отсутствие того или иного правового явления.

Так, презумпция отцовства реализуется в рамках многосторонних отношений (прежде всего, между ребенком, его матерью и предполагаемым отцом) и ориентирована на статусные особенности соответствующих субъектов. Особым свойством презумпции отцовства, в частности, можно считать ее согласованное действие в отношении нескольких лиц. Соответственно этому функцией данной презумпции является создание особой правовой связи между указанными лицами. Презумпция авторства призвана упорядочить отношения по поводу результата интеллектуальной деятельности, права на который возникают с момента создания. Она действует вне зависимости от заинтересованности создателя такого результата в правах на него3. А ее особая функция состоит в оперативном признании права. Не сложно также подметить, что указанные функции имеют явно выраженную направленность на охрану определенных интересов. Это характерно и для любых других функций.

Таким образом, действуя в качестве правовых средств (как элементы системы права) и проявляя свои особые функции, презумпции неизбежно будут проявлять и общеправовые функции. Подобная «привязка» особых функций характерна в целом для всего права и, как следствие, для всех правовых средств.

Не ставя цели перечислить и рассмотреть все возможные функции гражданско-правовых презумпций, полагаем, что дальнейшее их исследование имело бы эффективную реализацию в контексте охраны интересов участников общественных отношений, выверенной с учетом специфики соответствующих отношений и свойств презумпций.

Подводя итог, можно предложить следующие основные выводы.

1. Гражданско-правовые презумпции — это модели юридически значимых явлений, основанные на предположении возможного, которые:

1) закрепляются в нормах гражданского права;

2) применяются в регулировании имущественных и личных неимущественных отношений, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников (отношений, составляющих предмет гражданско-правового регулирования);

3) применяются при наличии определенных в правовых нормах условий, за исключением случаев, когда будут доказаны обстоятельства, указывающие на невозможность их применения;

4) применяются в целях правовой охраны интересов участников гражданско-правовых отношений.

2. Функции гражданско-правовых презумпций — это возможные формы их действия в целях правовой охраны интересов участников гражданско- правовых отношений.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Множество функций, выполняемых гражданско-правовыми презумпциями, обусловлено как особыми свойствами самих презумпций, так и многообразием интересов и спецификой гражданско-правовых отношений, в рамках которых такие интересы получают правовую охрану.

1 Данная функция реализуется в тех случаях, когда применение презумпции не оспаривается другими лицами.

2 Свойство опровержимости презумпций, кроме того, находит свое проявление и при сочетании интересов различных лиц, обеспечивая баланс таких интересов в зависимости от условий применения презумпций.

3 Здесь в большей степени прослеживается публичный интерес, ориентированный на сохранение и стимулирование интеллектуального ресурса общества.

Булаевский Б.А. Гражданско-правовые презумпции: понятие и функции

• ОБЩЕСТВЕННОЕ УЧАСТИЕ

Е. В. Перфильева,

директор РОО «Информационное экологическое агентство»/ИнЭкА,
г. Новокузнецк

Современное российское экологическое законодательство формировалось с 90-ых годов по аналогии с американским и английским экологическим законодательством. В соответствии с законодательством основными принципами экологической политики являются:

• презумпция «виновности» — потенциальной экологической опасности любой намечаемой хозяйственной или иной деятельности;
• открытость экологической информации;
• участие общественности в принятии экологически значимых решений;
• предотвращение или минимизация неблагоприятного воздействия на окружающую среду и здоровье населения;
• возмещение ущерба окружающей среде и здоровью населения.

Но следует признать, что формирование экологического законодательства «сверху», даже при наличии замечательных аналогий и декларации принципов, не приводит априори к формированию необходимой культуры и традиций. Культура и традиции формируются не законодательством, а практикой. И чем больше положительных практических примеров, тем более обосновано мы можем говорить о формировании экологической культуры.

Идеальным является вариант, когда законодательство формируется из опыта, закрепляет в нормах закона уже сформировавшиеся культурные традиции, прошедшие проверку временем. В противном случае мы имеем то, что имеем — лоскутное одеяло законодательных деклараций.

Но как быть, если культура и традиции то ли потеряны, то ли находятся в стадии эмбриона, законодательство противоречиво и мало применимо к современному состоянию экономики и квалификации специалистов, а проблемы требуют немедленного решения? Кажется, что ответ лежит на поверхности. Нужно проектно проработать, промоделировать как можно больше возможных аналоговых вариантов, провести консультации со специалистами и общественностью и выбрать наиболее оптимальный вариант. Но, как следует из российской практики, в данном случае и возникает ситуация двойного стандарта:

1. Либо использовать все несостыковки и слабые места в законодательстве и выбрать тот вариант, который принесет собственнику максимальную выгоду;
2. Либо делать выбор с точки зрения оптимально возможного сочетания экологического, социального и экономического эффектов.

Общественная экологическая экспертиза (ОЭЭ) является одним из инструментов, с помощью которого не только реализуются вышеперечисленные принципы экологической политики, но и, если между заказчиками хозяйственной деятельности и инициаторами ОЭЭ не сформировалась конфликтная ситуация и ОЭЭ проводится на первых этапах проектного цикла, то данный инструмент способен существенно улучшить проект намечаемой деятельности, сделать более реальным возможность нахождения оптимального компромисса. Но чаще всего в российской практике ОЭЭ используется в качестве «протестного» инструмента в уже создавшейся конфликтной ситуации с намерением не допустить строительство экологически опасного объекта.

В отличие от государственной экологической экспертизы (ГЭЭ), ОЭЭ оценивает не столько формальное соблюдение норм экологического законодательства, сколько социально-экологическую эффективность проекта, общественную значимость и влияние намечаемой деятельности на здоровье населения. У ОЭЭ, не ограниченной единым регламентом ее проведения, больше возможностей для проведения комплексной оценки предложенных альтернатив намечаемой деятельности.

Однако, использование данного инструмента, как это не парадоксально, имеет ряд существенных законодательных ограничений:

• Обязательная регистрация в органах местного самоуправления и получение «разрешения» на ее проведение (может потребовать существенного количества времени);
• Необходимость уже в заявлении на регистрацию (то есть до получения материалов экспертизы) определить состав экспертной комиссии и сроки проведения ОЭЭ;
• Нечеткая регламентация обязанности заказчика о необходимости и сроках предоставления документации на ОЭЭ (как правило, заказчик не имеет лишнего полного комплекта проектной документации и в лучшем случае приходится ждать предоставления материалов в течение недели);
• Инициатором проведения ОЭЭ могут быть граждане, общественные организации и органы местного самоуправления (законодательство не предусматривает инициацию ОЭЭ самим заказчиком хозяйственной деятельности);
• Право на проведение ОЭЭ есть только у зарегистрированных общественных организаций, в уставе которых данная деятельность прописана как основная;
• Расходы по организации и проведению ОЭЭ должен оплачивать инициатор проведения ОЭЭ;
• Обязательность проведения ОЭЭ либо до, либо одновременно с ГЭЭ;
• Заключение общественной экспертизы не имеет прямой юридической силы. Даже в случае придания заключению ОЭЭ юридического статуса (3, ст. 25), лишь эксперты ОЭЭ получают дополнительную ответственность наравне с экспертами ГЭЭ, а статус заключения ОЭЭ остается неопределенным и в основном носит рекомендательный характер.

Выполнение вышеперечисленных ограничений оставляет слишком ограниченное время на само проведение экспертизы и в данном контексте сильно снижает возможности ОЭЭ по сравнению с ГЭЭ. Основные трудности возникают из-за несвоевременного информирования общественности о намечаемой деятельности. Как правило, общественность «случайно» узнает о намечаемой деятельности, а не в процессе запланированного информирования и общественного консультирования, ответственность за которые несут заказчик хозяйственной деятельности и органы местного самоуправления.

С появлением в 2000г. нового нормативного документа «Положение об оценке воздействия намечаемой хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду в Российской Федерации» (Положения об ОВОС), регламентирующего обязательное информирование общественности и учет общественного мнения в процедуре ОВОС, появился более эффективно работающий инструмент экологической политики.

При грамотно организованной процедуре ОВОС, включающей в себя предварительное информирование, обсуждение с общественностью ТЗ на ОВОС, выявление и учет общественных предпочтений, общественные консультации и слушания по материалам ОВОС появляется возможность существенно улучшить проектные решения в процессе разработки проекта, а не тогда, когда проект готов, оформлен и предоставлен на ГЭЭ.

Кроме этого, при грамотно организованной процедуре участия общественности выигрывают все участники процесса: власть, бизнес и общество, так как достигаются следующие цели:

• местное информирование заинтересованных сторон о намечаемой деятельности и обеспечение возможностей для формирования чувства причастности к проекту;
• обеспечение возможности представления точки зрения и ценностей тех, кто иначе не был бы представлен;
• предоставление общественности возможности конструктивно влиять на проектные решения;
• повышение общественного доверия к экспертам и лицам, принимающим решения;
• предоставление организаторам намечаемой деятельности возможности максимизировать выгоды от осуществления деятельности и обеспечить, чтобы при экологической оценке не были упущены серьезные воздействия;
• получение информации о местных условиях и традициях (с целью корректировки проекта или выработки дополнительных мер) до принятия решения;
• обеспечение большей прозрачности и ответственности в принятии решений;
• снижение конфликтности путем раннего выявления спорных вопросов.

Вполне вероятно, что в случае правильно организованной процедуры ОВОС у общественности будет достаточно информации о намечаемой деятельности и возможности влиять на принятие проектных решений, что позволит предотвратить возникновение конфликтной ситуации и исключить необходимость в проведении ОЭЭ.