Понятие и значение принципа разумности в гражданском процессе

\\Л. Борисова

кандидат юридических наук

Понятие и значение принципа разумности в гражданском процессе

О принципе разумности говорится в целом ряде статей Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Так, например, согласно п. 1 ст. 107, п.1 ст. 100, ст. 99 ГПК РФ судом сроки должны устанавливаться с учетом принципа разумности, расходы на оплату услуг представителя, а также размер компенсации за фактическую потерю времени должны определяться судом в разумных пределах.

Суд руководствуется принципом разумности в силу указаний процессуального характера, закрепленных в отдельных положениях материального права. К примеру, в силу ст. 5 Семейного кодекса Российской Федерации при невозможности использования аналогии закона права и обязанности членов семьи определяются исходя из общих начал и принципов семейного или гражданского права (аналогия права), а также принципов гуманности, разумности и справедливости.

Несмотря на широкое использование, легальное определение принципа разумности в ГПК РФ отсутствует. Законодатель предоставил решение вопроса об установлении его содержания усмотрению суда. В то же время, в силу оценочного характера разумности, представления о данном основополагающем начале могут быть самыми различными, в силу чего и решение, признанное соответствующим принципу разумности в одном случае, может не быть таковым в другом. Данное обстоятельство ведет к нарушению единообразия в правоприменении, субъективному пониманию принципа разумности, т. е. к тому чего быть не должно.

Для примера приведем следующий случай из судебной практики.

Заявительница обратилась в суд с иском к организации о компенсации морального вреда, ссылаясь на следующее. Ее дочь, работавшая у ответчика бригадиром колесного парка цеха ходовых частей, во внеурочное время пришла в цех для передачи ключей. Возвращаясь, она упала в канал отстойника для обмывки деталей тележек, содержащий раствор каустической соды, и от полученных ожогов скончалась. В связи со смертью единственной дочери (1978 года рождения) истица просила взыскать с ответчика в качестве компенсации морального вреда 100 тыс. рублей.

Решением районного суда требования истицы удовлетворены частично: в ее пользу с ответчика взыскана сумма компенсации морального вреда 15 тыс. рублей.

С выводом суда об установлении компенсации в таком размере согласиться нельзя. Судом первой инстанции правильно указано, что использование ответчиком установки для обмывки деталей тележки требует неукоснительного соблюдения инструкции по ее применению, поскольку данный объект производственного назначения обладает свойствами повышенной опасности причинения вреда жизни и здоровью в нарушение инструкции на отстойнике канала перелива отсутствовала крышка, проход в зону отстойника не был оборудован защитным ограждением и предупреждающими знаками.

Из содержания постановления о прекращении уголовного дела (в связи с амнистией) в отношении начальника цеха ходовых частей следует, что последний не контролировал выполнение мастерами инструкции по применению установки, чем совершил деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ.

Приведенные причины привели к несчастному случаю с дочерью истицы со смертельным исходом.

В силу п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Как отмечается в решении, суд «полагал», что истица пережила огромные нравственные страдания в связи с потерей единственной дочери; неизгладимой является боль утраты близкого человека; для матери смерть дочери в любом возрасте является огромным горем. Между тем, назначенная судом к взысканию в пользу истицы в качестве компенсации морального вреда сумма в 15 тыс. рублей явно несоразмерна нравственным страданиям, испытываемым истицей в связи со смертью единственной дочери.

Так как при этом суд не учел, что ответчик — это юридическое лицо, которое должно обеспечить безопасность людей при нахождении на территории предприятия, по изложенным основаниям президиум краевого суда удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и вынес новое решение об удовлетворении исковых требований заявительницы в полном объеме.

Приведенный пример является наглядным подтверждением того, что верному научно-практическому решению проблем применения принципа разумности должно предшествовать установление его сущности. Как справедливо заметил , «для того, чтобы решить дело на основе…разумности…, нужно этот смысл, разумность…раскрыть…, иначе никому не будет ясно, на каком основании принято решение».

На наш взгляд, сущность принципа разумности в гражданском судопроизводстве заключается в необходимости сбалансированного учета судом интересов всех участвующих в деле и иных лиц, а также целей, стоящих перед гражданском судопроизводством.

Подтверждением справедливости приведенного заключения являются, прежде всего, данные общетеоретической науки. Согласно таковым идея разумности возникла в представлении людей на основе поиска некоего противоядия абсолютной свободе человека, нередко ведущей к причинению вреда, как себе, так и другим лицам. Данная идея была претворена в жизнь путем очерчивания границ свободы человека правом (законом) . Из сказанного следует, что свобода в рамках границ права (закона), – это разумная свобода, а границы самого права (закона) – это и границы разумного, устанавливаемые законодателем в целях сохранения баланса в интересах индивидов и власти.

В гражданском судопроизводстве соблюдение показанного баланса обеспечивается посредством закрепления в отдельных статьях ГПК РФ, допускающих свободу усмотрения, обязанности суда руководствоваться принципом разумности. Дело в том, что в законе не всегда возможно определить четко фиксированные сроки совершения процессуальных действий, конкретные размеры компенсаций за потерю времени, оплату услуг представителей и др., так как многое зависит от специфики гражданского дела (индивидуализации, учета особых условий). Решение таких вопросов отдается законодателем на усмотрение суда, предоставляя ему практически полную свободу усмотрения. Вместе с тем свобода в гражданском судопроизводстве не может быть безграничной, поскольку применение усмотрения всегда затрагивает как интересы лиц, заинтересованных в исходе дела (истцов, ответчиков, третьих лиц, заявителей по делам особого производства и др.), так и интересы правосудия в целом (ст. 2 ГПК РФ). Однако, осуществляя безграничное усмотрение, судья может, либо учесть эти интересы, либо пренебречь ими, или учесть в качестве неких самодовлеющих начал. К примеру, в интересах процессуальной экономии и оперативного рассмотрения дел судья может определить срок совершения процессуального действия, в течение которого лицо, как описывали еще в римском праве, будет продолжать путь и днем и ночью, невзирая на погоду либо же, наоборот, – «передвигаться с прохладцей», затягивая срок всего судебного разбирательства.

Полагаем, что подобного рода временные ограничения не отвечают ни интересам правосудия, деятельность которого направлена на осуществление прав и свобод граждан, ни интересам лиц, которым они определены, т. к. чаще всего связаны с не желаемыми затратами материального и морального плана.

Таким образом, в целях недопущения возможных злоупотреблений, свобода судейского усмотрения не должна быть беспредельной, т. е. должна быть очерчена границей, хотя бы и не жесткой, а всего лишь ориентирующей. Такой ориентирующей границей, пределом свободы усмотрения судей в гражданском процессе и выступает принцип разумности, являющейся несомненной гарантией соблюдения прав, свобод и законных интересов граждан.

Нельзя не отметить и то, что после закрепления в ГПК принципа разумности российские суды (судьи) стали больше обращаться к нравственной стороне рассматриваемых дел. Так, например, назначая разумный срок для совершения отдельного процессуального действия, судье следует учитывать личностные характеристики лиц, для которых он устанавливается, – возраст, имущественное положение и др., а также объективные обстоятельства, например, удаленность суда от места совершения необходимого процессуального действия, сложность и характер выполняемого действия, погодные условия и другие.

Полагаем, что решению проблем применения принципа разумности в деятельности судов, будет способствовать соответствующее нормативное закрепление данного начала в отдельной норме в ГПК РФ.

Законодательную формулировку принципа разумности, по нашему мнению, целесообразно изложить в следующей редакции:

«Статья 12.1. Разумность правосудия

Правосудие по гражданским делам осуществляется на основе принципа разумности, то есть сбалансированного учета прав, свобод и законных интересов всех участвующих в деле и иных лиц, а также целей, стоящих перед гражданским судопроизводством».

Далее – ГПК РФ.

Далее – ГК РФ.

См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 7. С. 22.

Становление и развитие судебной власти в Российской федерации. М., 200. С. 199.

Идея разумного законодательства – еще античная идея, возникшая в рамках полисного мировоззрения и возрожденная в новое время. См. например: Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 580-581; Идея правового государства: История и современность. СПб., 1993. С. 4-5.

См.: Указ. раб. С. 224-226; Иеринг Р. Борьба за право. М., 1991. С. 8.

См.: Римское частное право: Учебник / Под ред. , . М., 1997. С. 254.

Разумность и добросовестность.

Одно из главных обстоятельств, влияющих на ограничение осуществления гражданских прав – моральные принципы общества. Субъекты гражданских правоотношений, а также правоприменительные органы обязаны учитывать в своей деятельности правила общепринятой морали. Например, при решении вопроса, возникшего в связи с освобождением жилого помещения, на которое претендуют сразу несколько жильцов, имеющие равные юридические права. В данной ситуации учитывают моральный вес претендентов. Бесспорно, что само нарушение моральных норм не может повлечь юридических последствий для участников спора, так как сами моральные нормы не являются правовыми. Однако, исходя из статьи 169 Гражданского Кодекса, «сделка, совершённая с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности ничтожна». О недобросовестности упоминается в статье 157 ГК, 220 ГК, об обязанности соблюдения принятых в обществе норм – в статье 241 ГК. Об оценке действий субъектов гражданских прав с точки зрения их соответствия требованиям как разумности, так и добросовестности говорится в ст. ст. 6, 10, 53, 602 и 662.

Так, в п. 2 ст. 6 ГК закреплено положение о том, что «при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости».

О добросовестности и разумности гласит статья 53, согласно которой «лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно».

Статья 602 ГК закрепляет правило, согласно которому «при разрешении спора между сторонами договора пожизненного содержания с иждивением об объеме содержания суд должен руководствоваться принципами добросовестности и разумности.

В ст. 662 ГК предусмотрена возможность освобождения арендодателя-предприятия 2от обязанности возмещения арендатору стоимости неотделимых улучшений арендованного имущества, если при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности».

В Гражданском Кодексе большое значение отводится термину «разумность»: разумная цена товара (ст. ст. 254, 738), разумные расходы (ст. ст. 520, 530, 744), разумные меры, предпринимаемых к уменьшению убытков (ст. ст. 404, 750, 962), разумное ведение дел (ст. ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428).

Пункт 3 ст. 10 ГК устанавливает, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. «В данной норме закреплена презумпция разумности и добросовестности лиц, осуществляющих субъективные гражданские права». Субъект гражданских правоотношений должен доказать неразумность и недобросовестность лица, осуществившего в отношении его действия, привести доказательства пред судом. В противном случае суд должен считать субъекта права добросовестным, а его действия разумными. Законодатель относит требования разумности и добросовестности к пределам осуществления гражданских прав, хотя эти требования отличаются от пределов, перечисленных в п. 1 ст. 10 ГК.

Из выше сказанного мы можем сделать вывод, что элементом ограничения осуществления гражданских прав является разумность и добросовестность. Термины «разумность» и «добросовестность» означают интеллектуальные и нравственные качества личности, которые проявляются при реализации гражданских прав. Субъективное гражданское право, следует считать добросовестным в том случае, когда оно «действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает самонадеянности и небрежности по отношению к возможному причинению вреда». Разумными будут считаться те действия, совершил человек, обладающий нормальным средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Абстрактная личность, обладающая такими качествами, может быть названа разумным человеком.

• Ст. 169 Гражданского Кодекса.
• Ст.6 п.2 Гражданского Кодекса.
• Ст.53 п.3 Гражданского Кодекса.
• Ст. 662 Гражданского Кодекса.
• Емельянов В. «Пределы осуществления гражданских прав».

Принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений

Закреплен в статье 158, 172, 176, 177, 180, 235, 283 и в ряде других статей ГК. Если лицо действует недобросовестно. То это приводит к неблагоприятным для него последствий, предусмотренных соответствующими статьями ГК. В частности у добросовестного приобретателя собственник вправе истребовать свое имущество только в случаях, когда оно выбыло из его владения помимо его воли ( ст.283 ГК), а у недобросовестного приобретателя — всегда. Принцип разумности используется при расторжении договора присоединения, заключенных на явно обременительных для присоединившейся стороны условиях (п.2 ст.398 ГК), при изменении и расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора (ст 421ГК), при определении сроков исполнения обязательств, когда они обязательством не предусмотрены ( п.2 ст. 295, 434, п.2 ст. 436, п.4 ст. 438, 440, 445, п.2 ст.477 и многие другие статьи ГК).

Согласно ст. 53 Конституции Республики Беларусь каждый обязан уважать достоинство, права, свободы, законные интересы других лиц . Основанный на этом конституционном положении принцип добросовестности участников гражданских правоотношений пронизывает все гражданское законодательство, а равно уголовное, трудовое, семейное, жилищное, налоговое и др., что не позволяет говорить об исключительно отраслевой принадлежности данного принципа. Вместе с тем следует признать, что именно в нормах гражданского законодательства это основное начало проявляется и востребовано наиболее полно. Требования добросовестного и разумного поведения, а также другие нравственно-правовые требования содержатся не только в ГК, но и в других актах гражданского законодательства. Так, согласно Закону Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» члены органов хозяйственного общества при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах этого общества добросовестно и разумно (ч. 6 ст. 33). В абз. 2 п. 3 ст. 933 ГК закреплно положение, согласно которому «в возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя не нарушают нравственных принципов общества. При осуществлении прав не допускается жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности (п. 2 ст. 137 ГК). В п. 3 и 4 ст. 186 Кодекса торгового мореплавания Республики Беларусь, определяющей обязанности сторон, предусмотрено: «Буксировка должна осуществляться с проявлением мастерства, как того требуют обстоятельства, без перерыва и задержек, не вызванных необходимостью, и в соответствии с принципами хорошей морской практики. Судно или иное сооружение, способное осуществлять плавание, которые находятся под управлением капитана другого судна или иного сооружения, способного осуществлять плавание, должны также проявлять заботу о безопасном плавании буксирного каравана». В соответствии с ч. 3 ст. 2 Закона Республики Беларусь от 16 декабря 2002 г. «О патентах на изобретения, полезные модели, промышленные образцы» не признаются патентоспособными изобретения, противоречащие общественным интересам, принципам гуманности и морали. Закон Республики Беларусь от 5 февраля 1993 г. «О товарных знаках и знаках обслуживания» содержит абсолютный запрет на регистрацию в качестве товарных знаков обозначений, противоречащих публичному порядку, принципам гуманности и морали (п. 5.3 ст. 4).

Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права

Действующее в России законодательство содержит правила о пределах реализации и защиты гражданских прав. Данная конструкция базируется на нескольких принципах, основное место среди которых занимает требование о том, что субъективные гражданские права должны приобретаться, осуществляться, защищаться и прекращаться с соблюдением принципов добросовестности, разумности и справедливости. Юридические обязанности также должны возлагаться, исполняться, защищаться и прекращаться только с учетом этих требований.

Нарушение данного правила может повлечь определенные последствия:

• 1) в отношении субъективных прав:
  • а) субъективное право, приобретенное недобросовестно, не подлежит судебной защите, более того, сделка по приобретению такого права обычно подпадает под признаки одного из составов недействительных сделок; б) субъективное право, осуществляемое или защищаемое недобросовестно, по крайней мере должно (согласно ст. 10 ГК РФ, может по усмотрению суда) потерять правомочие на судебную защиту либо вообще не должно считаться субъективным правом;
  • в) наконец, попытка недобросовестного прекращения субъективного права не ведет к его прекращению, если такая попытка влияет на права или обязанности третьих лиц;
• 2) в отношении юридических обязанностей:
  • а) юридическая обязанность, недобросовестно (неразумно) возложенная субъектом на себя, не считается существующей, если такое возложение обязанности привело к нарушению правоспособности этого субъекта либо негативно повлияло на права или обязанности третьих лиц; б) юридическая обязанность, недобросовестно исполненная или иным образом прекращенная, не считается исполненной (прекращенной), а субъект ее продолжает оставаться обязанным;
  • в) юридическая обязанность, недобросовестно защищаемая, не подлежит судебной защите.

В российской цивилистической литературе наиболее подробной научной разработке подвергался, главным образом, принцип добросовестности. Наиболее полную научную разработку он получил в работах В. П. Грибанова Другие цивилисты, хотя и затрагивали данную проблему, ограничивались формулировкой концепции, не пытаясь преломить ее к конкретным субъективным правам различных типов3. Ни один из российских ученых не пытался рассмотреть принцип добросовестности как более общее понятие по отношению к двум другим принципам — разумности и справедливости.

Добросовестное приобретение, осуществление, защита и прекращение субъективного гражданского права означает совершение данных действий в отношении субъективного права таким образом, чтобы при этом никому не причинялось вреда, не создавалось угрозы его причинения, а если динамика права невозможна без содействия третьих лиц — таким образом, чтобы необходимость в помощи, затраты и усилия, необходимые для ее оказания, были бы минимизированы. Обращаем внимание на то, что частным случаем причинения вреда при приобретении, осуществлении, защите и прекращении гражданского права является выполнение этих действий таким образом, что субъект корреспондирующей данному праву юридической обязанности получает либо не тот результат, которого он ожидал (эквивалент), либо остается вовсе без него. Иначе говоря, носитель юридической обязанности оказывается в ситуации отсутствия или исчезновения основания для принятия на себя данной обязанности. Знай он в момент принятия обязанности, что ожидаемого эквивалента за ее исполнение получить не удастся, он не стал бы возлагать ее на себя. Таким образом, предоставление эквивалента за принятую обязанность является одним из обязательных требований к добросовестности в динамике субъективных гражданских прав.

В качестве примера рассмотрим ситуацию, когда покупатель выдал поставщику простые векселя для оформления своего обязательства уплатить деньги за поставку определенной продукции, а поставщик, не выполнивший обязательств по ее поставке или выполнивший их ненадлежащим образом, тем не менее, по наступлении срока предъявил векселя к платежу. Может ли векселедатель (покупатель) противопоставить поставщику возражение об отсутствии эквивалента, ожидавшегося в обмен на эти векселя Несомненно, поскольку, предполагая при заключении договора поставки, что таковой не будет исполнен, покупатель никогда бы не связал себя вексельными обязательствами. Поставщик, предъявляя безосновательные векселя к платежу, поступает недобросовестно, ибо знает об отсутствии эквивалента, а потому субъективное вексельное право требования уплаты денег, принадлежащее поставщику, не должно получать судебной защиты.

Частным случаем недобросовестной динамики прав является и оперирование субъективным правом с такими затратами, которые не могут быть признаны экономически оправданными, а значит, должны считаться причиняющими вред третьим лицам при попытке возложить эти затраты на них. Вернемся к примеру с теми же простыми векселями, выданными покупателем поставщику и не бывшими в обращении. В этих отношениях участвуют всего два субъекта — покупатель (векселедатель) и поставщик (векселедержатель). Для того чтобы предъявить иск в случае неплатежа, векселедержателю не нужно протестовать вексель, ибо протест является условием охраны прав векселедержателя только против регрессных должников, каковые в нашем примере отсутствуют. На кого лягут издержки по совершенному в таком случае вексельному протесту Исходя из принципа добросовестности осуществления и защиты гражданских прав, можно заключить, что совершение всяких действий и несение любых расходов по осуществлению и защите прав, которые не являются по законодательству необходимыми условиями осуществления и защиты субъективных прав, являются бременем того, кто эти действия совершает и несет расходы, они не могут быть переложены на субъектов корреспондирующих обязанностей

Принципы добросовестности, справедливости и разумности как основные начала гражданского законодательства

УДК 347.1

Страницы в журнале: 72-77

Е.Е. БОГДАНОВА,

профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e-mail: Bogdanova.ee@yandex.ru

Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.

Ключевые слова: добросовестность, разумность, справедливость, баланс прав и обязанностей сторон, недобросовестность, несправедливые условия договора.

The principles of integrity, fairness and reasonableness as the basic principles of civil law

Bogdanova E.

В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее — Концепция) предполагается введение в гражданское право принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных начал гражданско-правового регулирования. Этот принцип самым кардинальным образом способен повлиять на дальнейшее развитие гражданского законодательства и практику его применения. Однако есть еще два не менее важных, на наш взгляд, поведенческих принципа — справедливости и разумности, которые в Концепции даже не упоминаются, но предусматриваются законодательством и применяются на практике. Отсутствие принципов справедливости и разумности среди основных начал гражданского законодательства негативно отразится как на его развитии, так и на практике применения. Справедливость, добросовестность, разумность — это три основных начала, на которых должно основываться гражданское законодательство России и российское правосудие. На наш взгляд, будут ущербными законодательство и правосудие, где добросовестность участников оборота более важна, чем их справедливое отношение друг к другу, где добросовестность первостепенна, а справедливость — на втором плане. Такие же замечания с полным основанием можно будет отнести и к разумности.

Добросовестность, справедливость, разумность — это три наиболее важных принципа гражданского права, которые в совокупности, при условии их указания в п. 1 ст. 1 ГК РФ, в состоянии «перекрыть» все другие основные начала гражданского законодательства. Если субъект права будет добросовестным, справедливым, разумным, он никогда не посягнет на собственность другого, не будет понуждать другого участника гражданского оборота к заключению договора, не допустит вмешательства в чье-либо частное дело, не будет не только нарушать субъективные права другого, но и препятствовать кому-либо в осуществлении своих субъективных гражданских прав. Словом, в этом случае отпадет необходимость во всех положениях, закрепленных в п. 1 ст. 1 ГК РФ. Добросовестность, справедливость, разумность субъектов гражданского права — вот истинные основные начала гражданского законодательства, которые должны быть указаны в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а все остальные положения необходимо исключить из этой нормы за ненадобностью в связи с их дублированием.

Как отмечалось выше, принципы добросовестности, разумности и справедливости не получили закрепления в ст. 1 действующей редакции ГК РФ. В то же время в ГК РФ есть упоминания о данных принципах. В частности, в п. 2 ст. 6 ГК РФ говорится о принципах добросовестности, разумности, справедливости; в п. 3 ст. 10 упоминается о принципах добросовестности и разумности, в п. 3 ст. 602 — о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 662 — о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 1101 — о разумности и справедливости. В данных случаях принципы применяются в совокупности. В ряде норм (например, в п. 1 ст. 451, п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76) речь идет только о разумности. Таким образом, названные принципы применяются как по отдельности, так и в совокупности.

Особенностью данных принципов является их отчетливо выраженная поведенческая направленность, а также тесная связь с категориями нравственности, морали, этики. В этой связи в литературе отмечается, что концепция добросовестности иногда кажется основанной более на морали и чувстве, нежели на настоящем законе (true law) и, оперируя правом, нельзя обойтись без этики. Итальянский исследователь A. Д’Анжело, говоря о договорной справедливости (giustizia contrattuale) и добросовестности (buona fede), настаивает на приоритете этических ценностей над решениями позитивного права.

Анализируя такие правовые феномены, как добросовестность, разумность, справедливость и т. д., A.Дж. Барнард говорит об этическом элементе договора, исследуя данные категории не только с правовых, но и с этических позиций.

Следует отметить, что отечественные авторы в основном подходят к рассмотрению данной проблемы, оставаясь в рамках позитивистской доктрины. Так, С. Яковлева, исследуя соотношение принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом, утверждает, что «проблема здесь… в том, что ученые пытаются интерпретировать принцип добросовестности через недобросовестное поведение, которое он запрещает, а запрет злоупотребления правом — также через само запрещенное поведение. Таким образом, от рассмотрения юридических конструкций они переходят к философским рассуждениям о морально-этическом содержании того или иного поведения, о добре и зле. Между тем заниматься вопросами морали не входит в задачи права».

Представляется, что западная наука достигла большего успеха при исследовании данных правовых феноменов, в том числе и потому, что не боялась рассуждать о нравственности в праве. В этой связи следует признать крайне своевременным указание в п. 6 раздела 1 Концепции на то, что введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права является одной из мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. Именно с позиции нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного). В этой связи полагаем, что под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаями или судебной практикой систему представлений о нравственности поведения сторон договора при приобретении, осуществлении и защите прав, а также при исполнении обязанностей.

Исследование принципа разумности в гражданском праве также вызывает значительный интерес. Так, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него. Поскольку разумность — это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения, трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами «так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности».

Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает, что разумность характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т. е. разумно) значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное — как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом.

Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности.

Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность — не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. В то же время вызывает возражение отождествление данным автором принципа разумности с правомерностью.

В.И. Емельянов сначала рассуждает о разумности как об объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права. Однако впоследствии пишет, что «разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека». Тем самым автор не только переходит к субъективному пониманию разумности, но и смешивает ее с добросовестностью.

В этой связи следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения на разумность и добросовестность. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью. Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности. Другие авторы утверждают, что данные категории различны и «необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно».

Изложенные выше позиции российских и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумности. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии законодательства и практике его применения. Для установления содержания указанной категории необходимо проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований, в частности вследствие обнаружившейся неспособности уполномоченного лица к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК РФ). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.

Разумность может быть использована для установления добросовестности субъекта. Как, например, можно оценить поведение субъекта, если он, не имея достаточных навыков, умений и т. д., принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как недобросовестное, так как добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств. В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию «разумная заботливость», предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах как о своих собственных, но указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность — разумная заботливость — не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать как недобросовестное. В то же время разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное — разумное.

Таким образом, разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте, и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника оборота.

При рассмотрении принципа справедливости обращает на себя внимание тот факт, что, как правило, в литературе применительно к договорным отношениям данный принцип рассматривается как обеспечение баланса распределения прав и обязанностей между сторонами договора, эквивалентности встречных предоставлений сторон.

Как отмечает итальянский ученый A. Д’Анжело, важной задачей права в настоящий момент является осуществление контроля за соответствием экономического (имущественного) баланса договора принципу справедливости и корректировки соответствия данному принципу договорных условий.

К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что в настоящее время суды большинства стран вправе признать недействительными условия договора, которые являются недобросовестными, несправедливыми или влекут значительный дисбаланс прав и обязанностей сторон в противоречии с принципом добросовестности. Данные авторы признают ограничение принципа свободы договора принципами договорной справедливости и добросовестности. В любом случае, полагают они, свобода договора должна быть ограничена, когда одна сторона способна диктовать условия договора другой стороне, исходя из своего экономического превосходства и возникших вследствие этого неравных возможностей сторон по согласованию его условий (inequality of bargaining power).

Следует отметить, что европейская практика выделяет процедурную (procedural) и материальную (substantive) справедливость, при этом материальная несправедливость означает неэквивалентность встречных предоставлений, а процедурная — использование неравных возможностей по согласованию условий договора. Большинство западных правопорядков склоняются к вмешательству в договорные условия после установления их процедурной несправедливости. В то же время в последние годы наметилась тенденция усиления контроля за соблюдением материального признака справедливости договора. Так, британские ученые Дж. О’Салливан и Дж. Хиллиард признают, что при рассмотрении данного вопроса следует в большей мере обращать на материальный признак и исследовать вопрос о добросовестности в действиях сторон, чем ограничиваться анализом формальных признаков.

В этой связи Ю. Фогельсон отмечает, что «ликвидировать дисбаланс следует, лишь если одна из сторон создала его недобросовестно. Если же обе стороны сделали это сознательно, то гражданскому праву нет необходимости “вставать на защиту стороны договора” вопреки ее ясно выраженной воле». На наш взгляд, данная точка зрения спорна. Если обе стороны договора сознательно идут на дисбаланс своих прав и обязанностей в договоре, то такое поведение может оказаться небезразличным для общественных интересов, интересов кредиторов, акционеров, иных заинтересованных лиц. И почему сознательное поведение не может быть недобросовестным?

Представляет интерес приведенное в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» дело, в котором стороны заключили договор, содержащий условие, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий.

Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.

Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.

Таким образом, дисбаланс прав и обязанностей сторон, выразившийся в цене договора, на момент его совершения устраивал обе стороны. В то же время вследствие заключения такого договора были нарушены права акционеров истца, кредиторов, иных заинтересованных лиц. Поэтому, на наш взгляд, право должно реагировать на случаи явной неэквивалентности предоставлений в гражданско-правовых договорах, ведущих к нарушению баланса интересов сторон договора.

В результате проведенного исследования нельзя не заметить, что рассмотренные принципы имеют единое основание — этику поведения субъектов права, что объясняет наличие между ними общих характеристик, однако различия в этической направленности поведения обусловливают особенности данных принципов. Что касается принципа разумности, то он тяготеет к принципам добросовестности и справедливости в силу своей поведенческой направленности и к тому же является в ряде случаев необходимым средством для их квалификации (например, разумная заботливость свидетельствует о добросовестности субъектов права, а разумный баланс интересов — об их справедливости).

Общим для данных принципов является то, что они характеризуют поведение субъекта и в целом формируют требования общества к надлежащему поведению субъекта. Таким образом, в основе данных принципов лежит объективный критерий оценки поведения субъекта:

— добросовестность — оценка обществом соответствия поведения участника нормам нравственности, признанным законом, обычаем, судебной практикой;

— разумность — оценка обществом опытности участника оборота, т. е. наличия у него необходимого опыта, который должен соответствовать опытности среднего участника оборота;

— справедливость — оценка обществом баланса интересов сторон договора (распределение прав и обязанностей между участниками, эквивалентность имущественных предоставлений сторон по договору и т. д.).

Существует определенный интерес в том, чтобы объединить эту триаду принципов в один надпринцип, или основное начало законодательства, которое будет характеризовать надлежащее поведение участников. Однако, на наш взгляд, большей гибкости и эффективности применения будет способствовать использование данных принципов в отдельности, а в определенных случаях — в совокупности.

В этой связи представляет интерес дело о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Их стоимость была установлена из расчета приблизительно около 6 млн руб. в месяц. В принятом по данному делу постановлении Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 отмечается, что судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные в деле доказательства подтверждали, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство послужило основанием для оценки судом действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, их реальную стоимость и определить сумму, подлежащую оплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон.

Подводя итог, необходимо отметить, что, кроме несомненной важности для гражданского оборота введения добросовестности в качестве общего принципа, следует такое же внимание уделить и принципам разумности и справедливости.

Библиография

1 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // СПС «КонсультантПлюс».

2 Manukka J. Harmonization of Contract Law: In Search of a Solution to the Good Faith Problem. — Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law, 2002. P. 38. URL: http://scandinavianlaw.se›pdf/48-15.pdf. Исследование проблемы добросовестности с точки зрения соотношения морали и права предприняла С. Коломбо. См.: Colombo S. Good Faith: The Law and Morality // Denning law journal. 1993. P. 23—59. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/cf_dev/AbsByAuth.cfm?per_id=349661

6 Яковлева С. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11. С. 59.

7 Более подробно об этом см.: Богданова Е.Е. Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях. — М., 2010. С. 6—30.

8/ Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. — М., 2004. С. 531.

9 Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Владимир, 2006. С. 18.

10 Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. — Иркутск, 2003. С. 11.

11 Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. — М., 2002. С. 116.

12 Там же.

13 См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books. — Oxford, 2004. P. 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, N.Y.), 2002. P. 33.

16 Западными учеными используется различная терминология для обозначения договорной справедливости. Например, fair exchange — «справедливый обмен» (см.: Atiyah P. Contract and Fair Exchange // Essays on Contract. — Oxford, 1986. P. 329); еquality of еxchange — «равенство обмена» (см.: Gordley J. Equality in Exchange. Cal. L. Rev. № 69. 1981. P. 1587); di equilibruo giusto — «справедливое равновесие» (см.: D’Angelo A. Op. cit. P. 157).

17 D’Angelo A. Op. cit. P. 158.

18 Zweigert K., Kotz H. An introduction to Comparative law. — Oxford, 1998. P. 332.

20 Zweigert K., Kotz H. Op. cit. P. 330—333. Следует отметить, что при оценке договорной справедливости зарубежными исследователями используется и принцип разумности. Так, разумная пропорциональность (баланс) является показателем справедливых условий договора, в свою очередь наличие неразумной диспропорциональности (unreasonably disproportionate) является основанием для признания условия несправедливым (unfair term). Подробнее см.: Lu Shumei Gap Filling and Freedom of Contract. — Athens, 2000. P. 58.

21 Подробное исследование недобросовестных (несправедливых) условий договора провел Ю. Фогельсон в статье «Несправедливые (недобросовестные) условия договоров» (Хозяйство и право. 2010. № 10. С. 29—55). Автор исследует содержание материальной и процедурной несправедливости условий договора, проводя сравнительный анализ европейского и российского законодательства и судебной практики.

22 См.: О’Sullivan J., Hilliard J. The Law of Contract. — Oxford, 2010. P. 216—218. Следует отметить, что подобная точка зрения высказывается и в судебной практике Великобритании. В частности, судья Стейн отмечает, что следует отказаться от применения только процедурного подхода к решению вопроса в исследовании добросовестности условий договора; в свою очередь судья Бигэм говорит о применении и процедурного и материального критериев при решении спорных случаев (Ibid. P. 217—218).

23 Фогельсон Ю. Указ. соч. С. 45.

24 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

25 В отношении цены договора в европейской доктрине и практике существует правило, что недобросовестная цена сама по себе является основанием заключить, что имеет место нарушение принципа договорной справедливости. См.: Smith S.A. In Defense of Substantive Unfairness. (1996) 112 Law Research Paper. 138. P. 145—154.

О РОЛИ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ, РАЗУМНОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ПРИНЦИПОВ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»

~40 7 № 2 (18) 2010 г. Вестник Института законодательства Республики Казахстан

С.К. ИДРЫШЕВА,

ведущий научный сотрудник отдела фундаментальных исследований, анализа и разработки НПА в сфере гражданского, гражданско-процессуального, предпринимательского, семейного права

Института законодательства РК, кандидат юридических наук

О РОЛИ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ, РАЗУМНОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ПРИНЦИПОВ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

В регулировании частных правоотношений важную роль играют закрепленные в п. 4 ст. 8 ГК РК «требования» добросовестности, разумности и справедливости. Ст.8 ГК РК не называет добросовестность, разумность и справедливость принципами гражданского права, поэтому и юридическая практика идет по тому же пути. До тех пор, пока они не будут легально названы принципами, требования разумности, справедливости и добросовестности будут игнорируемы практикой. Распространенность случаев недобросовестности, неразумности поведения участников гражданских правоотношений делает как никогда актуальным вопрос о закреплении данных «требований» в качестве нормативных принципов.

Требования добросовестности, разумности и справедливости предъявляются в общей части Гражданского кодекса РК неоднократно, поэтому в юридической науке уже высказывались точки зрения о необходимости перенесения их в статью «Основные начала гражданского законодательства». Так, Белов В.А. говорит, что современное российское гражданское законодательство не придает должного значения принципам добросовестности, разумности и справедливости, лишь принцип добросовестности был подвергнут научной разработке Грибановым В.П. По состоянию на момент публикации его статьи, действительно, было недостаточно научных трудов по данному вопросу . Автор верно отмечает, что норма п. 3 ст. 10 ГК РФ (ст.8 ГК РК) говорит только о действии названных принципов при осуществлении гражданских прав, упуская, что они тем более должны соблюдаться и при исполнении гражданских обязанностей .

Д.Л. Кондратюк относит принципы добросовестности, разумности и справедливости к нравственно-правовым принципам и считает, что они должны иметь самостоятельное закрепление в каждой из отраслей российской системы права, в том числе в ст. 1 ГК РФ, что более четко сориентирует правоприменительную практику на необходимость их соблюдения, а не игнорирования. Присутствие в граж-

данском законе множества терминологических понятий в определении разумности и добросовестности (требование, термин, критерий, принцип и т.д.), в том числе совпадающих по значению, вносят сумятицу в их использование. Автор отмечает, что судьи, ссылаясь на те или иные статьи гражданского права, допускающие свободу усмотрения сторон или правоприменителя, часто принимают решения, которые не только противоречат добросовестности, разумности и справедливости, но и даже полностью им не соответствуют. Поэтому она тоже полагает необходимым внесение изменений в статьи ГК РФ, в части замены в них терминов «требование», «критерий» и т.д. на термин «принцип» . В связи с этим одним из наших предложений по совершенствованию действующего законодательства является внесение соответствующих изменений в норму п. 4 ст. 8 и перенесение ее в ст.2 ГК РК. Мнение, аналогичное нашему, мы нашли также у Грибанова В.П. , Цыпленковой А.В. , Корецкого И.Д. и других авторов.

В юридической литературе «добросовестность, разумность и справедливость» называют также презумпциями, общеправовыми аксиомами, оценочными понятиями, но никак не относящимися к принципам гражданского законодательства .

В пользу же признания требований справедливости, разумности и добросовестности в качестве принципов гражданского права, наряду с приведенными мнениями ученых, говорит правило п. 1 ст.6 ГК РК: «При возможности различного понимания слов, применяемых в тексте законодательных норм, предпочтение отдается пониманию, отвечающему положениям Конституции Республики Казахстан и основным принципам гражданского законодательства, изложенным в настоящей главе, прежде всего в ее статье 2.». Буквальное понимание данной нормы свидетельствует о том, что принципы гражданского законодательства заложены не только в статье 2, но и в других статьях первой Главы ГК РК «Регулирование гражданско-правовых отношений», включающей в себя 11 статей — с первой по одиннадцатую.

Гражданское право и гражданский процесс

тп

Более того, «требования» разумности, справедливости и добросовестности распространяются на любые виды гражданских правоотношений, на любых субъектов, то есть являются универсальными, чем и заслуживают быть принятыми как нормы-принципы, в отличие от иных норм права.

Рассмотрим каждый из названных принципов более детально. Так, добросовестность в зарубежном законодательстве трактуется как «добрая совесть». Причем принципы разумности и добросовестности лежат в основе предпринимательских договоров как в континентальном праве, так и в странах общего права. Например: «Лицо, обязанное при торговой сделке проявить заботливость порядочного коммерсанта, должно обеспечить ее по отношению к другим». Или: «Должник обязан осуществлять исполнение добросовестно, как этого требуют обычаи оборота» (параграф 242 Германского гражданского уложения (ГГУ) .

Сравнивая норму параграфа 242 ГГУ с нормой п.4 статьи 8 ГК РК, профессор А. Трунк говорит о добросовестности как о принципе не только гражданского, но и частного права в целом. Автор признает за добросовестностью функцию ограничения права. Констатируя, что аналогичной нормы нет пока в ГК Российской Федерации, А. Трунк со ссылкой на Концепцию совершенствования общих положений ГК РФ, полагает, что «в рамках запланированной переработки российского Гражданского кодекса общий принцип добросовестности будет в будущем специально включен в Гражданский кодекс» . При этом немецкий ученый подчеркивает, что, несмотря на конструкцию рассматриваемой нормы применительно только к осуществлению гражданских прав, на самом деле она «может обосновывать также права и обязанности», «обязанность верности договору». По его мнению, дополнительно учитывается — в основном только для договоров — следствие из обязательств по договору при толковании условий договора» . Несмотря на несколько неудачный, на наш взгляд, перевод его статьи, мнение профессора А. Трун-ка совпадает с нашим мнением практически полностью, хотя и только в отношении одного из трех «требований» пункта 4 ст.8 ГК РК.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

По мнению Г.Т. Бекназар-Юзбашева, «общая клаузула доброй совести», закрепленная в §242 Германского гражданского уложения, на сегодняшний день является одной из наиболее значимых для германского гражданского права. Именно общая формулировка этого параграфа позволяет судьям в рамках конкретных дел достигать

казуистичной справедливости, которая иным образом была бы недостижима в силу того, что система законодательства строится по принципу абстрактности .

Т.В. Дроздова определяет содержание добросовестности через обязанность субъекта проявлять должную заботливость о правах и интересах других участников гражданского оборота . По мнению Л.В. Борисовой, толкование и оценка добросовестности участников гражданских правоотношений должны производиться на основе объективного критерия, которым является поведение обычного, типичного, среднего (добросовестного) контрагента, то есть поведение, которое можно ожидать от любого участника правоотношения .

Провозвестником для появления в нашем законодательстве норм о «требованиях» справедливости, разумности, добросовестности послужили веяния европейского права, которое под влиянием французской революции буквально восприняло идеи свободы личности, юридического равенства, социальной справедливости.

После Великой Французской революции 1789 г. в Европе стали формироваться новые представления о сути общественных отношений, в частности, о том, что разумно действующая свободная личность путем свободного волеизъявления на основе заключаемых с другими такими же свободными лицами договоров решает вопрос о том, принимает ли она на себя ответственность по отношению к этим либо третьим лицам, и в каком объеме.

Анализ дореволюционной российской литературы показывает, что наукой гражданского права того периода уже учитывались процессы, происходящие в то время в зарубежном праве. Так, И.А. Покровский, анализируя содержание оценочных понятий на наличие в них признака определенности в немецком, французском, швейцарском и российском законодательствах, делал вывод, что «понятие «добрых нравов» оказывается условной формулой, при раскрытии которой отходят в сторону всякие соображения морали или благоприличия и на сцену выступают критерии чисто правового характера, только критерии не сознанные, не «обобществленные», остающиеся в стадии субъективного усмотрения судей» .

В международном частном праве часто применяется термин «разумность». Так, Принципы международных торговых договоров УНИДРУА закрепляют, что договор следует толковать в соответствии с тем значением, которое «разумные

42 7 2 (18) 2010 г. Вестник Института законодательства Республики Казахстан

лица, действующие в качестве договаривающихся сторон, могли бы придать ему при аналогичных обстоятельствах» . Закон Великобритании «О недобросовестных условиях договоров» 1977 г. также неоднократно использует термин «разумность» для решения вопросов об освобождении стороны от ответственности, либо, наоборот, возложения ответственности на нее .

С.С. Алексеев подчеркивает, что человеческое общество — это не просто некое хаотическое множество отдельных индивидов, а всегда в той или иной мере упорядоченное сообщество людей как разумных существ; возможности и силу разума в сфере общественных отношений человек реализует через право. Даже термин «норма права» является продуктом разума, важнейшего элемента человеческой культуры .

Справедливость является неотъемлемым элементом права, вся история человечества свидетельствует о представлении о праве как справедливости, в противоположность несправедливости, хотя справедливость является также оценочным понятием и в каждую экономическую эпоху имела разное содержание и толкование. В теории естественного права справедливость понимается как воздаяние равным за равное.

В правоотношениях с участием большого, неограниченного круга субъектов основное, решающее значение имеет реализация принципа справедливости, вплоть до бытового уровня. Отсюда раздаются и мнения о целесообразности замены принципа свободы договоров принципом справедливости договоров . Нам представляется, что критерии разумности и добросовестности, являясь самостоятельными категориями, вместе с тем взаимосвязаны и взаимообусловлены, как и принципы, помещенные в статью 2 ГК РК, они дополняют друг друга, без соблюдения разумности и добросовестности справедливость не может быть достигнута.

В.С. Нерсесянц также полагал, что право как равенство включает в себя и справедливость. Ученый, говоря о смысловом и этимологическом восхождении справедливости к праву, утверждал, что только право и справедливо. Несправедливым может быть, например, закон, но право несправедливым не может быть . По мнению В.С. Нерсесянца, справедливость — это правовая оценка всего остального, неправового. Он также отмечал, что требования так называемой «социальной справедливости» с правовой точки зрения имеют рациональный смысл и могут быть признаны и удовлетворены лишь постольку, по-

скольку они согласуемы с правовой всеобщностью и равенством и их, следовательно, можно выразить в виде требований самой правовой справедливости в соответствующих областях социальной жизни .

В Конституции РК принцип справедливости текстуально не закреплен. Поэтому он воспринимается как общеправовая идея, социальная ценность. Однако данный принцип нашел нормативное отражение в отраслевых законодательных актах. Так, ст.38 УК РК «Понятие и цели наказания» гласит, что наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений как осужденным, так и другими лицами (п.2).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В Казахстане «справедливость» подразумевается, но почти не называется ни в судебных решениях, ни в большинстве нормативных правовых актов, ни в актах Конституционного Совета или Верховного Суда Республики, что подтверждается и самими судьями. В имеющихся немногочисленных примерах ссылка делается только на нормативные правовые принципы, и то в качестве только дополнительных обоснований принимаемого решения . Для объективности отметим, что на «справедливость» суды иногда ссылаются при обосновании решений о компенсации морального вреда при решении вопроса о его денежной оценке.

Дело в том, что форма изложения основных начал гражданского законодательства, относящихся к принципам-идеям, достаточно абстрактна, поскольку принципы права формулируются первоначально в юридической науке . К сожалению, такого рода нормы обычно остаются не замеченными теми, кто применяет закон, тогда как содержащиеся в них идеи являются базовыми для всех других гражданско-правовых норм.

Если бы принципы справедливости, разумности и добросовестности нарушались в единичных случаях, в процессе заключения и исполнения сугубо индивидуального договора или внедоговорного правоотношения, то это не вызывало бы, как правило, большого общественного резонанса. Однако в случаях, когда имеет место вступление в договорные правоотношения большой массы субъектов, неограниченного круга лиц на стороне потребителей товаров, работ или услуг, то несоблюдение, а тем более явное нарушение названных принципов влечет негативные последствия для правопорядка в целом, поскольку свидетельствует о нарушении принципа социальной справедливости.

Гражданское право и гражданский процесс

ПЛ

Использованная литература

1. Белов В.А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права // Законность. — 1998. — №8. — С. 49-52.

2. Иванова С.А. Значение принципа социальной справедливости для гражданского права как отрасли частного права // Современное право. — 2005. — №5. — С. 42-47.

3. Калдыбаев А., Лобач С. Реализация принципов права в судебной практике // Юрист. — 2005. — №5.

4. Грибанов В.П. Принципы осуществления гражданских прав // Вестник Московского университета. Сер. XII: Право. — 1966. — №3. — С. 10-23.

5. В 2002 г. (после публикации А. Белова) вышла в свет работа Емельянова В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданским правом. — М.: Лекс-книга, 2002. — 160 с. и другие работы.

6. Кондратюк Д.Л. Нравственно-правовые принципы в гражданском праве России. На примере справедливости, гуманизма, разумности и добросовестности. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. -М., 2006. — 25 с.

7. Цыпленкова А.В. Договор присоединения как особая категория гражданского права. Дисс… канд. юрид. наук. — М., 2002. — 136 с.

8. Корецкий И.Д. Теория договорного регулирования гражданско-правовых отношений. Автореф. дисс… докт. юрид. наук. — Ростов-на-Дону, 2007. — 60 с.

9. Комиссарова Е.Г. Основные начала современного гражданского законодательства. — Тюмень, 2000. — 184 с.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

10. Гражданское уложение Германии / Перевод с немецкого. 3-е изд., перераб. — М.: Волтерс Клувер, 2008. — 896 с.

11. Трунк А. Добросовестность как общий принцип гражданского права. Некоторые сравнительно-правовые замечания // Юрист. — 2009.- №10. — С. 64-67.

12. Бекназар-Юзбашев Г.Т. Злоупотребление правом и принцип доброй совести в гражданском праве России и Германии. Автореф… канд. юрид. наук. — М., 2010. — 25 с.

13. Дроздова Т.В. Добросовестность в российском гражданском праве: Дисс… канд. юрид. наук. -Иркутск, 2004.

14. Борисова Л.В. О принципе добросовестности в гражданских правоотношениях. // Журнал «Российское право в Интернете». 2009 (05). Спецвыпуск. // http:www.rpi.msal.ru/prints.200905_21.html

15. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. — М.: Статут, 2001. — 354 с.

16. Цвайгерт К., Кетц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. В 2-х томах. Пер. с немецкого.- М.: Международные отношения, 1998. Том 2. Договор. Неосновательное обогащение. Деликт. — 512 с.

17. Алексеев С.С. Частное право. — М.: Статут, 1999. — 160 с.

18. Нерсесянц В.С. Философия права. — М.: Норма-Инфра-М., 1998. — 652 с.

19. Басин Ю.Г. Принципы гражданского права / Гражданское право. Общая часть. Курс лекций / Под ред. А.Г.Диденко. — Алматы: Нурпресс, 2006. — 722 с.

Мацалада автор азаматтыц цуцыцтагы адалдыц, парасаттылыц жэне эдыд1к талапта-рына цатысты сурацтарды царастырып, осы талаптарды азаматтыц цуцыцтыц цагидала-ры реттде тануды усынуды нег1здейд1.

В статье автор рассматривает вопросы о нравственных требованиях добросовестности, разумности и справедливости в гражданском праве и обосновывает необходимость признания их принципами гражданского права.