§ 6. Принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей

Принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей предопределяет качественный состав правоотношения и проявляется как метод регулирования отношений. О.А. Кузнецова рассматривает соразмерность прав и обязанностей как условие, способ достижения равенства участников гражданско-правовых отношений: «Явное несоответствие прав и обязанностей сторон свидетельствует о нарушении баланса интересов и, как следствие, принципа их равенства» .

Кузнецова О.А. Указ. соч. С. 139.

Действительно, принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей представляет собой такой способ осуществления прав и обязанностей субъектов правоотношений, при котором обеспечивается юридическое равенство участников, а также определяется мера их взаимной ответственности в процессе осуществления прав и исполнения обязанностей. Право на действие связано с правом требовать соответствующего поведения обязанных лиц . Иными словами, реализация конкретного права правообладателем связана с осуществлением корреспондирующей с ним обязанности обязанного лица. Из сказанного следует, что без гармоничного сочетания прав и обязанностей невозможно достижение равенства участников правоотношений, что является прямым нарушением ст. 19 Конституции РФ, ст. 1 ГК РФ. В связи с этим закономерно возникает вопрос: что является доминирующим в правоотношениях — право или обязанность? Что должно являться приоритетом для законодателя — первое или второе?

См.: Сергеев А.П. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей // Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 223.

В юридической литературе было высказано мнение, что «главным элементом гражданского правоотношения является именно субъективное право. Обязанность же служит правовым средством установления и существования права» . Это верно в отношении контрагентов, но иной смысл это соотношение приобретает в конфигурации, содержании и объеме прав и обязанностей каждого субъекта. Необходимо соблюсти баланс не только между правами и обязанностями контрагентов, но и уравновесить ответственность и возможности каждого из участников.

Яковлев В.Ф. Россия: экономика, гражданское право. С. 52.

Специалистами неоднократно указывалось на то, что нарушение баланса между правами и обязанностями в правоотношениях чревато негативными последствиями . Это связано с невозможностью привлечь субъекты к ответственности в случае нарушения ими прав и свобод контрагентов. Действительно, «без практического осуществления начал взаимной ответственности будет страдать реализация прав и свобод конкретного лица» .

См.: Кудрявцев В.Н., Васильев А.М. Право: развитие общего понятия // Советское государство и право. 1985. N 7. С. 12; Байниязова З.С. Указ. соч. С. 122.

Байниязова З.С. Указ. соч. С. 123.

Например, из незаконного владения гражданки С. А. Аленцевой была истребована квартира. Основываясь на приговоре, вынесенном в отношении гражданина С. А. Яровых, с которым С.А. Аленцева заключила договор купли-продажи спорной квартиры, суд указал, что поддельное завещание на имя С. А. Яровых является недействительным, и пришел к выводу о том, что свидетельство о праве на наследство по завещанию в силу ст. 168 ГК РФ также является недействительным. В своей жалобе в Конституционный Суд РФ С. А. Аленцева оспаривает конституционность ст. 168 ГК РФ, предусматривающей недействительность сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам, и ст. 302 ГК РФ об истребовании имущества от добросовестного приобретателя, которые, как она полагает, нарушают ее права, гарантированные ст. ст. 2, 8 (ч. 2), 15 (ч. ч. 3 и 4), 17 (ч. 3), 19 (ч. 1), 34 (ч. 1), 35 (ч. ч. 1, 3 и 4) и 55 (ч. ч. 1 и 3) Конституции РФ. В своем решении Конституционный Суд РФ подчеркнул, что в силу ст. 15 (ч. 2), 17 (ч. 3), 19 (ч. ч. 1 и 2) и 55 (ч. ч. 1 и 3) Конституции РФ и общеправового принципа справедливости защита права собственности и иных вещных прав, а также прав и обязанностей сторон в договоре должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота — собственников, сторон в договоре, третьих лиц .

См.: Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2006 г. N 554-О.

Правовые отношения между участниками должны строиться в соответствии с принципом взаимной гражданско-правовой ответственности субъектов права в процессе осуществления прав и исполнения обязанностей.

В гражданском законодательстве в отдельных случаях наблюдается диспропорция в осуществлении прав и исполнении обязанностей. Речь идет о соотношении правоосуществления и исполнения обязанности . На эту проблему совершенно справедливо обращают внимание и другие специалисты. Так, О.А. Кузнецова отмечает дисбаланс в области реализации прав и исполнения обязанностей, заложенный в законодательстве .

См.: Вавилин Е.В. Формирование судебной практики в сфере исполнения субъективных гражданских обязанностей // Правовая политика и правовая жизнь. 2004. N 3. С. 75 — 83; Он же. Вопросы исполнения субъективных гражданских обязанностей // Вестник Саратовской государственной академии права. 2004. N 4. Ч. I. С. 130 — 131.

Кузнецова О.А. Указ. соч. С. 78.

Предлагалось расширить в связи с этим перечень закрепленных Конституцией РФ основных обязанностей человека и гражданина, очертить круг обязанностей других субъектов права, в частности, конкретизировать обязательство государства по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина . Анализируя приведенные высказывания, можно отметить, что при соблюдении принципа соразмерности гражданских прав и обязанностей достигается режим юридической гарантированности правореализации.

Реуф В.М. Специально-юридические принципы права. С. 23.

Вместе с тем соразмерность означает не только равенство в правах и обязанностях, соразмерность прав и обязанностей. Это и юридическое воплощение принципа справедливости, позволяющее в определенных случаях устранить явные диспропорции в возможностях сторон. Соразмерность прав и обязанностей определяет такой правовой статус субъектов гражданских отношений, при котором максимально уравновешиваются возможности реализации прав всех участников.

Так, определяя общие условия гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, в том числе виды и основания такой ответственности, гл. 25 (ст. ст. 393 — 406) ГК РФ в качестве одного из принципов гражданско-правовой ответственности называет возможность установления законом ограничения на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность) по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности. В частности, это относится к обязательствам по перевозке грузов, поскольку они связаны с деятельностью в области использования транспортных средств, предполагающей повышенные предпринимательские риски осуществляющих ее лиц. Согласно ч. 2 ст. 40 упомянутого выше Устава железнодорожного транспорта РФ при отказе грузоотправителя от погрузки грузов в прибывшие в соответствии с его заявкой на железнодорожную станцию порожние вагоны, контейнеры по причинам, зависящим от грузоотправителя, и невозможности использовать такие вагоны, контейнеры на данной железнодорожной станции другими грузоотправителями в течение суток, предусматривавшихся для такой погрузки, перевозчик помимо платы за пользование этими вагонами взимает с такого грузоотправителя плату за фактический пробег вагонов, вызванный доставкой вагонов, контейнеров на железнодорожную станцию отправления, но не более чем за пробег в 100 километров в отношении универсальных вагонов и не более чем за пробег в 300 километров в отношении специализированных вагонов. Отказ грузоотправителя от предусмотренных заявкой вагонов, контейнеров в силу ст.

94 Устава железнодорожного транспорта РФ является основанием для возникновения ответственности грузоотправителя в виде соответствующего штрафа. Такую же ответственность за невыполнение принятой заявки несет и перевозчик. Однако грузоотправитель не только уплачивает штраф, но и возмещает перевозчику расходы за фактический пробег вагонов (который в большинстве случаев не превышает установленные данной статьей пределы), т. е. убытки в виде реального ущерба, притом что для случаев невыполнения перевозчиком принятой заявки возмещение им грузоотправителю расходов, связанных с предъявлением груза, Уставом железнодорожного транспорта РФ не предусмотрено. Тем самым законодателем закрепляется принцип ограниченной ответственности перевозчика за невыполнение принятой заявки, поскольку право грузоотправителя на возмещение убытков, связанных с невыполнением перевозчиком принятой заявки, ограничено фиксированным пределом ответственности перевозчика (безотносительно к размеру нанесенного им грузоотправителю ущерба). Право же перевозчика на возмещение убытков, связанных с невыполнением грузоотправителем принятой заявки, напротив, не ограничено: перевозчик имеет возможность взыскать как фиксированный штраф, так и убытки в виде реального ущерба.

СЗ РФ. 2003. N 2. Ст. 170.

Согласно ч. 1 ст. 98 Устава железнодорожного транспорта РФ за искажение в транспортной железнодорожной накладной наименований грузов, особых отметок, сведений о грузах, об их свойствах, в результате чего снижается стоимость перевозок грузов или возможно возникновение обстоятельств, влияющих на безопасность движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, а также за отправление запрещенных для перевозок железнодорожным транспортом грузов грузоотправители уплачивают перевозчику штраф в размере пятикратной платы за перевозку таких грузов на все расстояние их перевозки независимо от возмещения вызванных данным обстоятельством убытков перевозчика. Ограничение ответственности за нарушение условий доставки грузов также носит односторонний характер, поскольку ответственность перевозчика в соответствии со ст. ст. 96, 97 Устава железнодорожного транспорта РФ в таких случаях ограничена взысканием с него только реального ущерба, причиненного грузоотправителю, ответственность которого одним реальным ущербом не ограничивается, — перевозчик имеет право взыскивать с него убытки в полном размере, т. е. санкция, предусмотренная ч. 1 ст. 98 Устава железнодорожного транспорта РФ, является штрафной неустойкой.

Согласно ч. 1 ст. 102 Устава железнодорожного транспорта РФ за превышение грузоподъемности вагона (контейнера) грузоотправители уплачивают перевозчику штраф в размере пятикратной платы за перевозку фактической массы данного груза. Согласно ст. ст. 98, 102 Устава железнодорожного транспорта РФ наложение штрафа влечет сам по себе факт искажения грузоотправителем в транспортной железнодорожной накладной наименований грузов, особых отметок, сведений о грузах, их свойствах, а также превышения грузоподъемности вагона (контейнера), причем не имеет значения, возникли ли для перевозчика в связи с этим какие-либо негативные последствия, тогда как перевозчик несет ответственность только за реально причиненный грузам ущерб или имевшую место просрочку доставки грузов.

Согласно ч. 2 ст. 99 Устава железнодорожного транспорта РФ за задержку вагонов, контейнеров, принадлежащих перевозчикам, под погрузкой, выгрузкой грузов в местах общего и необщего пользования, включая железнодорожные пути необщего пользования, более чем на двадцать четыре часа по истечении технологических сроков оборота вагонов, контейнеров, установленных договорами на подачу и уборку вагонов или договорами на эксплуатацию железнодорожных путей необщего пользования, либо по истечении тридцати шести часов с момента подачи вагонов, контейнеров под погрузку, выгрузку грузов локомотивами перевозчика грузоотправители, грузополучатели, владельцы железнодорожных путей необщего пользования уплачивают перевозчику в десятикратном размере штрафы, установленные ст. ст. 100, 101 Устава, без внесения при этом платы за пользование вагонами, контейнерами. Десятикратные штрафы за задержку вагонов, контейнеров под погрузкой, выгрузкой превышают плату за пользование вагонами и денежные суммы, получаемые перевозчиком, в то время как за задержку самим перевозчиком принадлежащих ему вагонов, контейнеров после погрузки, выгрузки грузов в местах необщего пользования Устав железнодорожного транспорта РФ не предусматривает ни ответственность перевозчика в виде штрафа десятикратного размера, ни его обязанность по внесению платы владельцу путей необщего пользования за их использование для стоянки локомотивов перевозчика.

Дифференциация в имущественной ответственности перевозчиков и грузоотправителей (грузополучателей) в процессе железнодорожных перевозок представляет собой пример оправданных различий в отношении лиц, находящихся в существенно различных ситуациях (обстоятельствах). Вводя такие различия, законодатель исходит из того, что использование транспортных средств, представляющих собой источник повышенной опасности, сопряжено с повышенным предпринимательским риском перевозчика, включая риск повреждения или уничтожения как перевозимого груза, так и транспортного средства .

См.: Определение Конституционного Суда РФ от 2 февраля 2006 г. N 17-О.

Таким образом, можно констатировать, что принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей — необходимое звено механизма осуществления прав и исполнения обязанностей. Механизм осуществления конкретных прав не функционирует, если отсутствует соответствующая, корреспондирующая с правом обязанность контрагента; в свою очередь, у обязанного лица отпадает необходимость исполнять обязанность, если при этом не реализуется его право.

Однако верно и то, что «двустороннее распределение прав и обязанностей, их взаимность и являются важнейшим фактором надлежащего и добровольного исполнения обязанностей» . Учитывая сказанное, можно сделать вывод: принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей является конструктивным принципом, образующим и упорядочивающим связи внутри гражданских отношений.

Яковлев В.Ф. Россия: экономика, гражданское право. С. 65.

Подводя итоги, отметим, что принципы-методы в механизме осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей выполняют специфичные функции. Часть из них направлена непосредственно на формирование определенного типа поведения субъектов правоотношений и связана с волеизъявлением участников правоотношений (принцип беспрепятственного осуществления прав, принцип диспозитивности, недопустимость злоупотребления правом), остальные — на формирование объективных условий, не зависящих от воли правообладателя (принципы сохранения прав в случае отказа граждан и юридических лиц от этих прав, равенства участников гражданских правоотношений, соразмерности гражданских прав и обязанностей). Таким образом, принципы-методы формируют конкретные субъектно-объектные связи в пределах каждой стадии механизма осуществления прав и исполнения обязанностей.

В соблюдение принципа недопустимости злоупотребления правом для пресечения недобросовестных действий представляется необходимым внести в Закон РФ «О защите прав потребителей» норму, обязывающую продавцов, услугодателей проявлять добросовестность и устранять недобросовестные условия при составлении всех контрактов. Подобная норма должна найти отражение в § 2 гл. 30, § 2 гл. 34, § 2 гл. 37, гл. 44 ГК РФ.

В качестве добросовестного использования товарного знака следует признать и законодательно закрепить условие, согласно которому производитель продукта включает в свою продукцию компонент другого продукта и открыто рекламирует свой товар как содержащий элемент с соответствующим товарным знаком.

Некоторые аспекты применения ст. 333 ГК РФ

Данная тематика не утратила актуальности, и ранее уже освещалась достаточно интересно и детально на Праворубе, например – , за что авторам отдельная благодарность.
Но, как известно, все течет, все изменяется.
И за последнее время произошли некоторые (на мой скромный взгляд – довольно значимые) изменения в правоприменительной практике по ст.333 ГК. В частности, 22 декабря 2011г. вышло Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 81 «О некоторых вопросах применения ст.333 Гражданского кодекса РФ». Содержащиеся в данном Постановлении разъяснения призваны изменить некоторые «подходы», применявшиеся судами на протяжении достаточного длительного периода времени, как-то: о соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства; о бремени доказывания такой несоразмерности (или наоборот — соразмерности); о пределах снижения размера неустойки, и др.
Рекомендации и принципы, содержащиеся в данном Постановлении, нашли отражение и в планируемых изменениях в ГК (в т.ч. ст.333), которые, возможно, вступят в силу уже в этом году.
Не вдаваясь подробно во все нюансы, хочу отметить основные моменты, содержащиеся в указанном Постановлении.

1. Ранее суд мог снизить размер подлежащей взысканию с ответчика (должника) неустойки не только на основании соответствующего заявления ответчика, но и по собственной инициативе. Об этом говорится, например, в п.1. Информационного письма Президиума ВАС от 14.07.1997г. №17. Кроме того, это мог сделать суд практически любой инстанции – даже Высший арбитражный суд РФ (см. там же, и напр. Пост. Президиума ВАС от 05.11.96г. № 1951/96). Снижение судом размера неустойки по собственной инициативе, причем зачастую до однократного размера ставки рефинансирования и ниже, — без соответствующего заявления ответчика либо без обоснования ответчиком довода, что размер неустойки явно завышен, было на практике и на протяжении нескольких лет довольно не редким. Что, применительно к таким случаям, вызывало в юридическом сообществе вполне резонный вопрос – а как же это соотносится с принципом состязательности сторон?!

На сегодняшний день, в соответствии с п.1 указанного Постановления №81, «Исходя из принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (ст.1 ГК РФ) неустойка может быть снижена судом на основании ст.333 Кодекса только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика».
Что касается второго момента, то «Заявление ответчика о явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства может быть сделано исключительно при рассмотрении судом дела по правилам суда первой инстанции» (п.3 Постановления), однако с оговорками, указанными в Постановлении.
К примеру, суд апелляционной инстанции по жалобе соответствующей стороны решает вопрос о соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, исходя из имеющихся в деле и дополнительно представленных доказательств, если суд I инстанции, несмотря на заявление ответчика, не снизил ее размер или снизил, но истец или ответчик не согласен с ее суммой. Или, например, суд кассационной инстанции может довзыскать неустойку, если она была снижена ранее судом без соответствующего заявления Ответчика, и др.
2. Раньше истцу не редко приходилось доказывать соразмерность заявленной им неустойки последствиям нарушения, несмотря на то, что размер неустойки четко был указан в подписанном сторонами договоре. Т.е. истец так или иначе вынужден был затрагивать вопрос о своих убытках. Это, естественно, нарушало принцип, что «по требованию о взыскании неустойки истец (кредитор) не обязан доказывать причинение ему убытков». И по факту, на практике, не только накладывало дополнительную «процессуальную нагрузку» на истца, но и зачастую было весьма затруднительным, а именно, — представить суду убедительные доказательства соразмерности неустойки последствиям нарушения, допустим – доказательства возникновения у Ответчика вследствие нарушения имущественной выгоды в таком-то размере.
Теперь же только ответчик должен представлять доказательства явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства (абз. 3 п.1 Постановления), поскольку «Соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства предполагается» (п. 1 Постановления)!
3. Зачастую ответчик (должник) для обоснования уменьшения неустойки по ст. 333 приводил доводы, которые напрямую не относились к его обязательствам по спорному правоотношению (договору), и суды бывало, как это ни странно, принимали его доводы и снижали неустойку.
Сейчас же, согласно абз.4 п.1 Постановления, «доводы ответчика о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения; о неисполнении обязательств контрагентами; о наличии задолженности перед другими кредиторами; о наложении ареста на денежные средства или иное имущество ответчика; о непоступлении денежных средств из бюджета; о добровольном погашении долга полностью или в части на день рассмотрения спора; о выполнении ответчиком социально-значимых функций; о наличии у должника обязанности по уплате процентов за пользование денежными средствами (например, процентов по договору займа) сами по себе не могут служить основанием для снижения неустойки на основании статьи 333 ГК РФ».
4. Еще один важный момент. Указанные в данном Постановлении разъяснения применяются и к т.н. «законной неустойке», т.е. в случаях, когда неустойка определена законом (п.4 Постановления).
В Постановлении также разъясняются иные аспекты применения ст.333 ГК РФ, в том числе: о пределах снижения размера неустойки (2-х кратный размер учетной ставки Банка РФ), о вопросах распределения государственной пошлины при применении ст.333; о соотношении ст. 401 (основания освобождения от ответственности) и ст. 404 (вина кредитора) со ст.333 ГК.
В связи с принятием 27 апреля 2012г. в Первом чтении Госдумой проекта Федерального закона «О внесении изменений в ГК РФ…», не исключено, что статья 333 ГК дополнится следующим:
«а) абзац второй после слов «суд вправе» дополнить словами «по заявлению должника»;
б) дополнить абзацем третьим следующего содержания:
«Снижение договорной неустойки, подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, когда будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды.”
Теперь, собственно, о Деле.
**Необходимо отметить, что Решение по делу было вынесено и вступило в силу до выхода указанного Постановления №81, и представляет интерес в части содержащихся в Решении аргументов суда об отказе Ответчику в применении ст.333 и снижении пени.
Ваш покорный слуга представлял в данном деле интересы Истца. По правде говоря, дело было простое, сложностей не вызвало.
Суть: Иск заявлен о взыскании с Ответчика суммы долга за оказанные услуги по договору, и пени за просрочку оплаты оказанных услуг.
Ответчик признал основной долг, однако же не согласился с требованием о взыскании пени, и просил суд «… учесть компенсационную природу штрафных санкций..» и применить ст. 333 ГК РФ – т.е. снизить размер пени (хотя размер требуемой неустойки и так, скажем прямо, был более чем скромен).
В Отзыве на иск (см. приложение) свои возражения на требование о взыскании штрафных пени Ответчик мотивировал тем, что:
» — размер основного долга Ответчиком частично оплачен;
— у Истца отсутствуют какие-либо негативные последствия от нарушения Ответчиком условий Договора»
Кроме этого, в обоснование своих возражений Ответчик ссылался на п.2 Информационного письма Президиума ВАС от 14.07.97г. №17; п.42 совместного постановления Пленума ВС РФ №6 и Пленума ВАС РФ от 01.07.96г. №8; и Определение Конституционного Суда РФ от 21.12.2000г. №263-О, в которых содержались разъяснения по вопросам применения ст.333 ГК РФ.
Однако Арбитражный суд г. Москвы счел данные доводы Ответчика неубедительными и удовлетворил иск полностью, взыскав в том числе сумму неустойки в заявленном Истцом размере.
Отказывая Ответчику в снижении размера неустойки по ст.333 ГК РФ, суд, кроме прочего, в Решении указал:
«Уменьшение неустойки судом в рамках своих полномочий не должно допускаться, так как это вступает в противоречие с принципом осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (статья 1 Кодекса), а также с принципом состязательности (статья 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).
Кроме того, необоснованное уменьшение неустойки судами с экономической точки зрения позволяет должнику получить доступ к финансированию за счет другого лица на нерыночных условиях, что в целом может стимулировать недобросовестных должников к неплатежам и вызывать крайне негативные макроэкономические последствия.
Неисполнение должником денежного обязательства позволяет ему пользоваться чужими денежными средствами. Никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения».

Глава I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Статья 1. Основные термины

Комментарий к статье 1 ФЗ – О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним

1. В первой статье Закона даются определения терминам, одни из которых уже предусмотрены действующим законодательством, другие характерны только для сферы государственной регистрации прав на недвижимое имущество.

При этом те термины, которые уже встречаются в иных нормативных правовых актах, в комментируемом Законе несколько отличаются по смыслу. Этим подчерчивается, что Закон содержит специальные нормы по отношению к общим нормам гражданского законодательства, в частности содержащихся в ГК РФ. Применительно к отношениям в сфере государственной регистрации прав на недвижимое имущество термины, перечисленные в ст. 1, должны применяться именно в том смысле, в каком они описаны в этой статье.

Так, понятие недвижимого имущество (недвижимости) дается в ст. 130 ГК РФ.

В гражданский оборот включены вещи, в том числе имущественные права, а также работы, услуги, охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность), нематериальные блага. Недвижимое имущество входит в разряд вещей.

В соответствии с п. 1 ст. 130 ГК РФ к недвижимым вещам относятся:

– земельные участки;

– участки недр;

– иные объекты, прочно связанные с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты незавершенного строительства.

Таким образом, комментируемый Закон полностью скопировал понятие недвижимого имущества из ГК РФ.

Земельным участком согласно ст. 11.1 ЗК РФ является часть земной поверхности, границы которой определены в соответствии с федеральными законами (в настоящее время таким Законом является ФЗ “О государственном кадастре недвижимости”).

Лесные участки отдельно в определении недвижимого имущества в действующей редакции не прописываются, поскольку в соответствии со ст. 7 ЛК РФ лесной участок является разновидностью земельного участка.

Исчезли из определения недвижимого имущества и обособленные водные объекты в связи с введением в действие ВК РФ. Именно ВК РФ, а не ГК РФ и не комментируемый Закон регулируют правоотношения по предоставлению водных объектов в пользование. Термин “обособленные водные объекты” и вовсе исчез из законодательства Российской Федерации.

Земельные участки включают в себя часть земной поверхности, в которую входят в том числе и недра. Приобретая земельный участок в собственность, гражданин или юридическое лицо автоматически приобретают право добывать общераспространенные полезные ископаемые на глубине, не превышающей 5 метров. Никакие дополнительные разрешения на такую добычу не требуются, если она не подразумевает проведение взрывных работ. Данное право предусмотрено ст. 19 Закона РФ “О недрах”. В целом, хотя участки недр и являются объектами недвижимого имущества, государственной регистрации подлежат не сами участки недр, а земельные участки, под которыми находятся данные участки недр. В соответствии с Законом РФ “О недрах” участки недр не могут находиться в частной собственности, продаваться, дариться и т.д. Они могут передаваться в пользование. Но данная передача оформляется не государственной регистрацией, а выдачей лицензии, к которой органы, осуществляющие государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, отношения не имеют.

Почему законодатель оставил в комментируемой статье “участки недр”, можно объяснить либо планами в дальнейшем урегулировать отдельной статьей порядок государственной регистрации прав на участки недр, либо данное словосочетание просто не убрали из определения недвижимого имущества. В том случае, если в дальнейшем в законодательстве будет установлен порядок государственной регистрации прав на участки недр, одновременно должен быть урегулирован порядок взаимоотношений между владельцем земельного участка и лица, оформляющего участки недр под этим земельным участком, если данные субъекты не совпадают в одном лице.

Из определения понятия недвижимого имущества исключили понятие “кондоминиум”. С введением в действие ЖК РФ данный термин стал устаревшим. Его заменил термин “общее имущество многоквартирного дома” (см. подробнее комментарий к ст. 23 Закона).

К сожалению, несмотря на то что определение недвижимому имуществу дано в двух нормативных правовых актах, отнесение объекта к движимому или недвижимому имуществу носит во многом субъективный характер. Данное положение объясняется отсутствием в законодательстве критериев, по которым можно четко определить, перемещение того или иного объекта принесет несоразмерный ущерб его назначению или нет. Усугубляет положение факт того, что в действующем законодательстве существует параллельный “недвижимому имуществу” термин “объект капитального строительства”. Данные термины являются параллельными, поскольку ни один нормативный правовой акт не установил их взаимодействие: в каких случаях объект недвижимого имущества является объектом капитального строительства, и наоборот. Однако при этом в одних нормативных правовых актах применяется термин “недвижимое имущество”, в других – “объект капитального строительства”.

Согласно п. 10 ст. 1 ГрК РФ объектом капитального строительства являются здание, строение, сооружение, объекты, строительство которых не завершено, за исключением временных построек, киосков, навесов и других подобных построек. Между определениями этих двух терминов, казалось бы, можно поставить знак равенства. Но, к сожалению, это не так. Мало того, в одних законодательных актах употребляют термин “недвижимое имущество”, в других – “объект капитального строительства”. В ряде случаев взаимодействие данных терминов играет ключевую роль в юридической судьбе объектов.

Вот одна из существующих коллизий в вопросе взаимодействия терминов “объект недвижимого имущества” и “объект капитального строительства”. Дачные домики, садовые домики, созданные из подручных материалов, дома на сваях могут рассматриваться как временная постройка. Киоски, навесы и другие аналогичные объекты тоже могут быть разными. В одном случае перемещение таких объектов принесет им несоразмерный ущерб, а в другом – нет (например, в зависимости от размера, конструкции, материала). Из практики следует, что к недвижимому имуществу относятся не только объекты, имеющие фундамент, но и такие строения, как деревянные уборные, сараи, туристические домики, которые с точки зрения ГрК РФ объектами капитального строительства не являются.

В соответствии с ч. 2 ст. 41 ЛК РФ на лесных участках допускается возведение временных построек. Временная постройка может являться объектом недвижимого имущества, и тогда необходима государственная регистрация прав на нее. Вместе с тем по окончании срока действия аренды земельного участка или прекращения права постоянного (бессрочного) пользования на него такие объекты должны быть демонтированы пользователем участка, поскольку являются временными. Если они не являются временными и не построены в соответствии с ч. 2 ст. 41, ст. ст. 44, 45 ЛК РФ, то такое строительство и вовсе является незаконным. Однако законодательством не предусмотрено такое основание прекращения прав на объект недвижимого имущества, как прекращение права постоянного (бессрочного) пользования или аренды на участок, на котором данный объект расположен. Помимо этого наличие объекта недвижимого имущества дает право на повторное получение права постоянного (бессрочного) пользования или аренды на соответствующий участок на основании не ЛК РФ, а на основании ст. 36 ЗК РФ (например, см. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 28 декабря 2010 г. по делу N А56-45052/2009).

В науке гражданского права, не только российского, но и зарубежного, длительное время ведутся дискуссии о том, что же должно входить в понятие недвижимого имущества. Так, С.А. Степанов считает, что неясность формулировки понятия недвижимого имущества является особенностью только российского законодательства, хотя в своей работе “Недвижимое имущество в гражданском праве” приводит формулировки понятия недвижимого имущества в законодательстве других стран, которые, на наш взгляд, также несовершенны. Например, согласно Испанскому гражданскому кодексу к недвижимости относятся сооружения всякого рода, прикрепленные к земле, а согласно Итальянскому гражданскому кодексу недвижимое имущество – это строения и другие сооружения, соединенные с землей постоянно или на определенное время <7>.

——————————–

<7> См.: Степанов С.А. Недвижимое имущество в гражданском праве. М.: Статут, 2004.

Одним из главных критериев отнесения объекта к недвижимому имуществу является наличие его прочной связи с землей. Но и этот критерий не является стопроцентным. Для определения наличия прочной связи с землей в ГК РФ и комментируемом Законе приведена категория “несоразмерный ущерб”. В соответствии с п. 35 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 “О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации” под несоразмерным ущербом понимается ситуация, создающая невозможность использования имущества по целевому назначению, существенное ухудшение его технического состояния либо снижение материальной или художественной ценности, неудобство в пользовании.

Однако и эта категория не является однозначной, поскольку далеко не всегда можно определить, принесет ли перемещение объекта несоразмерный ущерб или нет. И наоборот, объект может иметь прочную связь с землей и не быть объектом недвижимого имущества. Так, по мнению Г.Ф. Шершеневича, нельзя признать недвижимостью беседку в саду <8>. Тем не менее не все беседки одинаковы. Плетеные беседки действительно легко переносятся с места на место, но есть и каменные беседки. Кроме того, на практике встречаются ситуации (в разных регионах, например), когда с виду одинаковые беседки в одном случае зарегистрированы как объекты недвижимого имущества, поскольку на них выдан кадастровый паспорт, в другом случае – не зарегистрированы. Техники не признали их объектами недвижимого имущества. Большое дерево тоже имеет прочную связь с землей и его перемещение может нанести несоразмерный ущерб и самому дереву и земельному участку, но тем не менее оно не является объектом недвижимости. Объектом недвижимости являются лесные участки, деревья же относятся к лесным насаждениям, то есть к движимым вещам.

——————————–

<8> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995.

Как отмечает С.А. Степанов, “позитивная норма ГК РФ о недвижимом имуществе, к сожалению, не содержит указания на временной характер прочной связи. Именно по этой причине в правоприменительной практике в решении вопроса об отнесении прочно (и физически, и юридически) связанного с землей объекта к недвижимости превалируют нормы публичного права, однозначно не признающие временные сооружения объектами недвижимого имущества независимо ни от прочности связи объекта с землей, ни от его неперемещаемости” <9>. С данной точкой зрения трудно согласиться. Если временные сооружения признать объектами недвижимости, то возникнет множество трудностей. В частности, необходимо под каждым из них оформлять права на земельные участки. Кроме того, грань между временным и капитальным объектом очень зыбкая. Истории известно много случаев, когда временные объекты переставали быть таковыми: Эйфелева башня в Париже, скульптурная группа “Рабочий и Колхозница” в Москве, который стал объектом недвижимости после водружения его на постамент <10>.

——————————–

<9> URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/249094

<10> Там же.

2. Комментируемый Закон является единственным нормативным правовым актом Российской Федерации, дающим определение ограничению (обременению). Из данного определения следует, что:

– ограничение (обременение) устанавливается либо законом (например, ипотека в силу закона (ст. ст. 488, 489, 587, 601 ГК РФ, ст. 13 ФЗ “Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации”)), либо уполномоченными органами (доверительное управление имуществом лица, признанного безвестно отсутствующим, учреждается органами опеки и попечительства (ст. 43 ГК РФ));

– ограничение (обременение) устанавливается в предусмотренном законом порядке, то есть для каждого вида ограничений (обременений) существует свой порядок, регулируемый законом (например, публичный сервитут в отношении земельного участка устанавливается законом или иным нормативным правовым актом Российской Федерации, нормативным правовым актом субъекта РФ, нормативным правовым актом органа местного самоуправления;

– с учетом результатов общественных слушаний (ст. 23 ЗК РФ);

– ограничение (обременение) предполагает некое стеснение прав правообладателей, отсутствие возможности реализовать права в полном объеме (например, право собственности, обремененное ипотекой, лишает собственника возможности отчуждать заложенный объект без согласия залогодержателя (ст. 37 ФЗ “Об ипотеке (залоге)недвижимости”));

– не существует исчерпывающего перечня ограничений (обременений) объектов недвижимого имущества, следовательно, кроме сервитута, ипотеки, доверительного управления, аренды, концессионного соглашения, ареста имущества, могут быть и другие ограничения (обременения), например в виде договора безвозмездного срочного пользования;

– для установления ограничения (обременения) в соответствующих документах-основаниях должно быть четко прописано, права на какой именно объект недвижимого имущества ограничиваются (обременяются) (особенно часто возникают неопределенности с объектами недвижимого имущества, на которые наложены аресты).

3. О сервитуте говорится в ст. ст. 274, 277 ГК РФ и ст. 23 ЗК РФ. Согласно ст. 216 ГК РФ сервитут относится к вещным правам лиц, не являющихся собственниками. Статья 274 ГК РФ раскрывает сущность сервитута, устанавливаемого в отношении земельных участков. Статья 277 ГК РФ уточняет, что сервитут может быть установлен не только в отношении земельных участков, но и иных объектов недвижимого имущества.

Статья 23 ЗК РФ не содержит определения сервитута, но описывает виды сервитутов, устанавливаемых в отношении земельных участков, особенности их установления.

Различают публичные и частные сервитуты. Публичные сервитуты устанавливаются в интересах государства, субъектов РФ, органов местного самоуправления и населения, то есть в отношении неопределенного круга лиц.

Основанием для установления публичных сервитутов являются федеральные законы, законы субъектов РФ, нормативные правовые акты органов местного самоуправления.

Публичные сервитуты устанавливаются по результатам публичных слушаний. При этом действующее законодательство не регламентирует процедуру их поведения, что значительно затрудняет установление публичных сервитутов.

Публичные сервитуты, как правило, устанавливаются для следующих целей:

– прохода или проезда через земельный участок;

– использования земельного участка в целях ремонта коммунальных, инженерных, электрических и других линий и сетей, а также объектов транспортной инфраструктуры;

– размещения на земельном участке межевых и геодезических знаков и подъездов к ним;

– проведения дренажных работ;

– забора воды и водопоя;

– прогона сельскохозяйственных животных через земельный участок;

– сенокошения, выпаса сельскохозяйственных животных в установленном порядке в сроки, продолжительность которых соответствует местным условиям и обычаям;

– использования земельных участков в целях охоты и рыболовства;

– временного пользования земельным участком в целях проведения изыскательских, исследовательских и иных работ;

– свободного доступа к прибрежной полосе.

Субъектами частных сервитутов являются граждане и юридические лица, в отношении которых и устанавливаются сервитуты.

Основанием для возникновения частного сервитута являются договор или соглашение, заключаемые между лицом, требующим установления сервитута, и собственником соседнего участка, либо решение суда.

Сервитут может быть срочным или бессрочным (постоянным). В договоре или соглашении об установлении сервитута указываются: за какую цену устанавливается сервитут; конкретный вид сервитута (для каких целей, срочный или постоянный); срок, на который устанавливается сервитут, в случае если сервитут срочный; конкретная часть земельного участка, обременяемая сервитутом.

Как частный, так и публичный сервитуты могут быть установлены в интересах и по требованию лица, которому участок предоставлен на праве собственности, пожизненного наследуемого владения или праве постоянного (бессрочного) пользования.

Сервитут не может быть самостоятельным предметом договора купли-продажи, залога и не может передаваться каким-либо способом лицам, не являющимся собственниками недвижимого имущества, для обеспечения использования которого сервитут установлен.

Сервитут прекращается по требованию собственника земельного участка, обремененного сервитутом, при отпадении оснований, по которым он был установлен (ст. 276 ГК РФ). В том случае, если сервитут препятствует использованию земельного участка в соответствии с его назначением, собственник земельного участка имеет право требовать прекращения сервитута в судебном порядке.

Комментируемая статья дает определение сервитута, взяв из ГК РФ основу, необходимую для понимания термина “сервитут” именно с точки зрения государственной регистрации. Из определения, данного статьей 1 Закона, следует:

– сервитут – один из видов прав на недвижимое имущество;

– сервитут имеет цель своего установления законное право ограниченного пользования чужим объектом недвижимого имущества;

– сервитут является обременением прав собственника.

Законодатель отдельно дает определение сервитута и отдельно определение ограничения (обременения), указав, что сервитут является частным случаем ограничения (обременения). Это сделано для того, чтобы подчеркнуть, что сервитут – это не только право, но и ограничение (обременение). Подробнее о государственной регистрации сервитутов см. комментарий к ст. 27 Закона.

4. Понятие регистрационного округа дается только в Законе. На протяжении всего существования Закона ст. 1 претерпевала изменения. Так, изменения, касающиеся регистрационных округов, во многом связаны с административной реформой, в результате которой образовался Росреестр и функции государственной регистрации от органов юстиции были переданы в ведомственную подчиненность Министерству экономического развития РФ.

Регистрационный округ географически, как правило, совпадает с субъектом Российской Федерации.

Необходимо подчеркнуть, что ни одна статья Закона не претерпевала столько изменений, как ст. 1. Менялись не только определения терминов, но и их количество в статье. Так, из Закона убрали определения кадастрового и технического учета в связи с вступлением в силу ФЗ “О государственном кадастре недвижимости”.

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ (Л. Наумова, ЭЖ-Юрист, 2005, n 4) Критерии квалификации недвижимого имущества

Обыденное сознание давно и неразрывно связало понятие недвижимости с землей. Между тем юридическая квалификация объектов недвижимого имущества сталкивается порой с неразрешимыми проблемами. Виной тому — отсутствие четких, законодательно установленных критериев, по которым объект может быть безусловно оценен как недвижимый. В результате возникает большое количество споров с регистрирующими и налоговыми органами.
В соответствии со ст. 130 ГК РФ к недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т.е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в т.ч. леса, многолетние насаждения, здания, сооружения. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество. Определение на первый взгляд понятное, но на практике возникает множество вопросов.
В частности, остается неясным, являются ли недвижимым имуществом, например, резервуары, асфальтовые площадки, железнодорожные пути и прочие аналогичные им сооружения. Определить это, руководствуясь только признаком, указанным в ГК РФ, сложно, т.к. нынешнее развитие техники позволяет переместить без несоразмерного ущерба практически любое здание. В связи с этим почти о любом здании можно сказать, что оно может быть перемещено без несоразмерного ущерба и, соответственно, не может быть признано объектом недвижимости. Кроме того, отсутствует определение «несоразмерный ущерб».
Судебная практика также не дает однозначного ответа.
Можно выделить следующие группы критериев оценки имущества как недвижимого:
— оценочные — исходящие из оценки стоимости (сравнительной стоимости объекта до и после перемещения, стоимости объекта и расходов на его перемещение и т.д.);
— технические — исходящие из связанности объекта с землей, из технических характеристик объекта (монолит или легковозводимые конструкции), наличие или отсутствие фундамента, подведение коммуникаций и т.д.);
— юридические — исходящие из правовой связи земельного участка и объекта недвижимости, квалификации данного объекта нормативно-правовыми актами и т.д.
Оценка стоимости
Оценочные критерии привязаны к оценке стоимости объекта в сравнении с оценкой того же объекта после перемещения и с оценкой расходов на перемещение.
Оценка ущерба назначению через степень уменьшения стоимости объекта в результате его перемещения.
Петров Д.В. указывает, что «недостаток этого критерия состоит в том, что при исследовании данного критерия ни законодатель, ни практика не дают ответа на вопрос о том, насколько (на 1/2, 1/3, 1/4 и т.д.) должна уменьшиться стоимость объекта недвижимости» .
————————————
Петров Д.В. Управление имуществом. Актуальные вопросы арбитражной практики КУГИ Санкт-Петербурга. СПб, 2003.
Кроме того, в результате такого перемещения стоимость объекта может не только не уменьшиться, но и увеличиться. Например, щитовой домик стоял на бетонных плитах, не являющихся фундаментом. Данный домик был перемещен на соседний участок без какого-либо ущерба для его технического состояния, при этом дом был поставлен на фундамент. Как результат — общее техническое состояние дома улучшилось.
Должно также приниматься в расчет место расположения объекта недвижимости.
Не совсем понятно, какая стоимость имеется в виду. У каждого объекта недвижимости есть как минимум три стоимости, определяемые по разным методикам и обычно сильно различающиеся: стоимость по оценке органов технического учета; балансовая стоимость; рыночная стоимость. На наш взгляд, в этом случае должна применяться рыночная оценка как наиболее полно отражающая стоимость имущества.
Оценка ущерба назначению через расходы на перемещение.
В постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 30.09.2002 (дело N А29-1380/02-2э) указано: «Как следует из заключения экспертизы, рассматриваемые объекты имеют признаки стационарного технологического оборудования, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно: совокупные затраты на демонтаж, перевозку, ревизию, закупку запчастей, работу квалифицированных специалистов превысят остаточную стоимость упомянутых объектов».
Отрицательной стороной данного метода оценки Д.В. Петров называет ту же самую неопределенность того, какую часть от стоимости объекта должны составлять расходы на перемещение.
Мы считаем, что для определения того, какие расходы должны приниматься во внимание и по какой цене их нужно рассчитывать, необходимо руководствоваться Правилами ценообразования в строительстве, утвержденными письмами Госстроя РФ от 11.09.2003 N НК-5636/10 «О переходе на новую сметно-нормативную базу ценообразования в строительстве» и от 24.02.2004 N НК-1256/10 «О переходе на новую сметно-нормативную базу ценообразования в строительстве 2001 г.», и Постановлением Госстроя РФ от 12.01.2004 N 6 «Об утверждении Методических указаний по определению величины накладных расходов в строительстве», а также принятыми в соответствии с ними нормативами и с учетом применяемых индексов. Думается, что сравниваться такие расходы должны с рыночной стоимостью имущества.
Итак, данные критерии имеют некоторые недостатки, связанные с тем, что не определено однозначно, какая стоимость должна учитываться — рыночная, балансовая, стоимость по оценке органов технической инвентаризации или какая-то иная, а также в связи с неопределенностью того, каким должно быть соотношение между изменением стоимости в результате перемещения и стоимостью имущества, а также между расходами на перемещение и стоимостью имущества.
При этом, на наш взгляд, неправильно было бы производить оценку только по одному из этих критериев — лишь по обоим одновременно, поскольку и уменьшение стоимости, и расходы на перемещение относятся к убыткам.
Не забудем о коммуникациях
В вопросе квалификации очень важны технические критерии.
В постановлении Президиума ВАС РФ от 12.10.99 N 2061/99 выделены следующие признаки недвижимого имущества:
— монтаж имущества на специально возведенном для него фундаменте;
— подведение к нему стационарных коммуникаций (электро-, тепло- и водоснабжения);
— принадлежность строения к капитальным (в данном случае — первой группе капитальности).
— характер работ по привязке фундамента к местности, по изготовлению фундамента и монтажу, свидетельствующий о возведении сооружения, прочно связанного с землей (недвижимого имущества);
— указанные выше необходимые признаки отнесения имущества к недвижимости устанавливаются исходя из технических документов на объект (технический паспорт, руководство по эксплуатации, акты сдачи-приемки работ).
В постановлении ФАС СЗО от 14.11.2000 по делу N А56-6166/2000 суд, признавая совокупность объектов недвижимостью, мотивировал это следующим образом: «…по заключению проведенной судом апелляционной инстанции строительно-технической экспертизы на занимаемом ответчиком земельном участке расположены такие объекты, как инженерные коммуникации, маслобензоуловители и бензоловушки, представляющие собой подземные емкости с заглублением до 2 метров, железобетонные ограды с бетонным фундаментом, одноэтажные складские помещения из кирпича с фундаментами, а также иные сооружения, которые относятся к основным фондам и совокупность которых является единым обособленным комплексом конструктивно сочлененных сооружений, относящихся к объектам капитального типа, неразрывно связанных с землей, и со сроком эксплуатации не менее 50 лет. Их демонтаж невозможен без несоразмерного ущерба им и их назначению».
Подводя итоги, можно выделить следующие критерии отнесения имущества к недвижимому:
— неразрывная связь объектов с землей (в том числе наличие фундамента);
— отведение участка под строительство (этот критерий относится скорее к юридическим и будет рассмотрен ниже);
— подведение к нему стационарных коммуникаций;
— отнесение данных объектов к основным фондам (этот критерий также будет рассмотрен отдельно, среди юридических критериев);
— отнесение объектов к капитальным (при этом опять-таки следует учитывать, что даже в случае отнесения объекта к капитальным такой объект может не быть признан недвижимостью, если объект возводился на определенное время);
— отсутствие признаков временного строения, которое должно быть устранено с земельного участка по окончании срока пользования участком;
— техническое предназначение объекта;
— возможность функционирования данного объекта по прежнему назначению после перемещения.
Критерий технической (физической) связанности с землей.
При применении данного критерия должны исследоваться наличие фундамента, его характеристики, способ прикрепления объекта к фундаменту, а также материал, из которого изготовлен данный объект.
— ФАС Северо-Кавказского округа в постановлении от 13.03.2003 по делу N Ф08-679/2003 указал, что павильоны не являются объектами недвижимости, так как не имеют фундамента и не являются сооружениями, прочно связанными с землей.
— Аналогичный вывод содержится и в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 31.08.2000 по делу N Ф04/2131-185/А81-2000. В данном деле интересным является вывод о том, что неразрывную связь с землей и невозможность перемещения здания без несоразмерного ущерба его назначению возможно установить визуально.
— В постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 30.09.2002 по делу N А29-1380/02-2э отмечено, что поскольку объект имеет монолитный фундамент на свайных основаниях, следовательно, присутствуют признаки недвижимого имущества.
— В постановлении ФАС Северо-Западного округа от 15.01.2001 по делу N А56-25258/00, отказывая в признании ангара, склада и площадки для складирования недвижимым имуществом, ФАС Северо-Западного округа указал, что, как следует из технических паспортов, металлический склад является сборным сооружением, ангар — сооружением со стенами в виде металлических ребристых листов по металлическому каркасу на железобетонном ленточном фундаменте, а площадка для складирования — цементно-бетонным покрытием по песчаному основанию.
— В постановлении от 11.01.2002 по делу N 1170/5К ФАС Волго-Вятского округа считает, что раз построенный гараж не имел фундамента, подведенных стационарных коммуникаций, обусловливающих связь объекта с земельным участком, то при составлении технического паспорта данному объекту не присваивается кадастровый (условный) номер, и объектом недвижимости он не является.
— ФАС Поволжского округа в постановлении от 12.03.2002 по делу N А65-14296/2001-СГ2-6 сформулировал следующую позицию: «Торговый павильон является легковозводимой конструкцией и не относится к недвижимым вещам в силу ст. 130 ГК РФ». Причем что такое «легковозводимая конструкция» и из каких документов и характеристик объекта исходил суд при определении того, что «торговый павильон является легковозводимой конструкцией», из самого постановления не усматривается.
— В постановлении ФАС Дальневосточного округа от 31.05.2002 по делу N Ф03-А51/02-1/879 указано, что «не завершенный строительством объект «Крытый рынок» не может быть признан в качестве недвижимого имущества, поскольку использованные при его строительстве металлические конструкции, вертикальные панели согласно рабочему проекту, чертежам являются сборно-разборными, то есть могут без ущерба для объекта в целом быть разобраны и перемещены. Наличие фундамента на объекте не свидетельствует в данном случае о возведении недвижимости».
— Но в постановлении от 15.04.2002 по делу N Ф09-702/02-ГК ФАС Уральского округа, сославшись на ст. 130 ГК РФ и ст. 1 Закона от 21.07.97 N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее — закон о регистрации), не признал, что факт возведения объекта из металлических конструкций является доказательством того, что объект не является объектом недвижимости.
В Обобщении практики рассмотрения споров, связанных с применением закона о государственной регистрации, ФАС Волго-Вятского округа также говорится, что «спорный объект состоит из сборно-разборных элементов и согласно требованиям статьи 130 ГК РФ к объектам недвижимости не относится».
— В постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 17.04.2002 по делу N А43-3005/01-21-60 закреплено, что «одиннадцать мини-магазинов (павильонов) являются сборными конструкциями, демонтаж и перемещение которых на новое место возможны без причинения несоразмерного ущерба их назначению, то есть относятся к движимому имуществу».
— Наоборот, в постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 22.01.2002 по делу N А29-4609/01-2э сделан вывод, что факт установки перечисленных объектов на бетонные фундаменты обеспечивает их связь с землей, однако доказательства невозможности отделения спорных объектов от фундаментов без причинения несоразмерного ущерба их назначению заявителем не представлены.
Из изложенного очевидно, что судебная практика признает следующие признаки неразрывной связи с землей:
1) наличие фундамента. Заметим, что само по себе наличие фундамента не свидетельствует о возведении недвижимости — оно является лишь одним из признаков объекта недвижимости, но может применяться лишь в совокупности с другими признаками;
2) характер фундамента — как видим, наличие у объекта фундамента, представляющего собой кирпичную кладку на бетонной плите, которая лежит на земле, не привело к признанию данных объектов недвижимостью. Думается, при определении характеристик фундамента следует руководствоваться соответствующими СНиПами, в первую очередь СНиП 2.02.01-83 «Основания зданий и сооружений», СНиП 2.02.03-85 «Свайные фундаменты», СНиП 3.02.01-87 «Земляные сооружения, основания и фундаменты», а также СНиПами на тот или иной вид объектов недвижимости;
3) материал, из которого изготовлен объект. Если объект является сборным сооружением, сооружением со стенами в виде металлических ребристых листов по металлическому каркасу, если использованные при его строительстве металлические конструкции, вертикальные панели согласно рабочему проекту, чертежам являются сборно-разборными, то суд приходит к выводу, что такие объекты могут без ущерба для объекта в целом быть разобраны и перемещены;
4) невозможность отделения спорных объектов от фундаментов без причинения несоразмерного ущерба их назначению.
Наличие подведенных к объекту коммуникаций.
В процитированных выше делах (постановления Президиума ВАС РФ от 12.10.99 N 2061/99; ФАС Северо-Западного округа от 14.11.2000 N А56-6166/2000; ФАС Волго-Вятского округа от 11.01.2002 N 1170/5К; ФАС Уральского округа от 15.04.2002 N Ф09-702/02-ГК) наличие подведенных коммуникаций

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ n 67-о04-98 от 27.01.2005 Приговор суда оставлен без изменения, так как наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом данных об их личности, влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела. «

Общая судебная практика «

Соразмерность суммы долга взыскиваемому имуществу

Согласно ч. 1 ст. 68 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее – Закон об исполнительном производстве) мерами принудительного исполнения являются действия, указанные в исполнительном документе, или действия, совершаемые судебным приставом-исполнителем в целях получения с должника имущества, в том числе денежных средств, подлежащего взысканию по исполнительному документу.

В силу ч. 2 ст. 68 Закона об исполнительном производстве меры принудительного исполнения применяются судебным приставом-исполнителем после возбуждения исполнительного производства. Если в соответствии с указанным законом устанавливается срок для добровольного исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, то меры принудительного исполнения применяются после истечения такого срока.

Согласно п. 5 ч. 3 ст. 68 Закона об исполнительном производстве мерой принудительного исполнения является наложение ареста на имущество должника, находящееся у должника или у третьих лиц, во исполнение судебного акта об аресте имущества.

В соответствии с ч. 2 ст. 69 Закона об исполнительном производстве взыскание на имущество должника, в том числе на денежные средства в рублях и иностранной валюте, обращается в размере задолженности, т.е. в размере, необходимом для исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, с учетом взыскания расходов по совершению исполнительных действий и исполнительского сбора, наложенного судебным приставом-исполнителем в процессе исполнения исполнительного документа.

Согласно п. 41 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» судебный пристав-исполнитель обязан руководствоваться ч. 2 ст. 69 Закона об исполнительном производстве, допускающей обращение взыскания на имущество в размере задолженности, т.е. арест имущества должника по общему правилу должен быть соразмерен объему требований взыскателя.

Таким образом, и закон, и судебная практика, обобщенная Пленумом Верховного Суда РФ, придерживаются соразмерности обеспечительных мер. А поскольку «соразмерность» – понятие оценочное, то у пристава, взыскателя и должника могут быть разные представления о соразмерности стоимости имущества взыскиваемым суммам. Точку может поставить только суд.

Должник вправе в 10-дневный срок обжаловать действия и решения судебного пристава-исполнителя как об обращении взыскания на имущество должника, так и об аресте или о реализации имущества должника в следующем порядке: сначала жалоба подается старшему приставу отдела судебных приставов, затем – Главному приставу субъекта РФ, а потом – Главному приставу РФ (ст. 121–127 Закона об исполнительном производстве). Либо пойти по линии судебного оспаривания вышеуказанных действий и решений судебного пристава-исполнителя (ст. 128 Закона об исполнительном производстве).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Юрьева И.М.

судей Рыженкова А.М. и Горохова Б.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» к Аршакян А.А., Карапетяну А.И. об определении долей в праве собственности на недвижимое имущество, обращении взыскания на недвижимое имущество,

по кассационной жалобе публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» на решение Ленинского районного суда г. Томска от 1 июня 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 18 августа 2015 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Рыженкова А.М., выслушав объяснения представителей ПАО «Промсвязьбанк» по доверенности Марук Е.Я., Круглова В.А., поддержавших доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

публичное акционерное общество «Промсвязьбанк» (далее — ПАО «Промсвязьбанк») обратилось в суд с исковым заявлением к Аршакян А.А., Карапетяну А.И., в котором с учетом изменения требований просило определить доли супругов Карапетяна А.И. и Аршакян А.Д. по 1/2 доли в праве собственности на недвижимое имущество: 2-этажное нежилое здание, общей площадью … кв. м, инв. N …, лит. С, расположенное по адресу: … и земельный участок категории «земли населенных пунктов» с разрешенным использованием «для эксплуатации нежилого здания лесоперерабатывающего производства» общей площадью … кв. м, расположенный по адресу: … (установлено относительно ориентира, расположенного в границах участка), принадлежащие на праве собственности Карапетяну А.И., обратить взыскание на указанное недвижимое имущество.

В обоснование заявленных требований указано, что 8 октября 2014 г. Ленинским районным судом г. Томска был выдан исполнительный лист … N … о взыскании с Карапетяна А.И. в пользу ПАО «Промсвязьбанк» задолженности по кредитному договору в размере 714 613,49 руб., а также расходов, связанных с уплатой государственной пошлины в размере 10 346,13 руб.

Постановлением судебного пристава-исполнителя отдела судебных приставов по Ленинскому району г. Томска УФССП России по Томской области в рамках исполнительного производства был наложен арест на указанное выше имущество должника.

Поскольку обращение взыскания на земельный участок по обязательствам его собственника допускается только на основании решения суда, истец просил суд обратить взыскание на данные объекты недвижимости.

Решением Ленинского районного суда г. Томска от 1 июня 2015 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 18 августа 2015 г., в иске отказано.

В кассационной жалобе заявителем ставится вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений ввиду существенных нарушений норм материального и процессуального права.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Вавилычевой Т.Ю. от 1 июня 2016 г. кассационная жалоба заявителя с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что имеются основания для отмены решения Ленинского районного суда г. Томска от 1 июня 2015 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 18 августа 2015 г.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения норм материального и процессуального права были допущены судами первой и апелляционной инстанций.

Судом установлено, что на основании вступившего в законную силу решения Ленинского районного суда г. Томска от 29 августа 2014 г. ПАО «Промсвязьбанк» выдан исполнительный лист … N … о солидарном взыскании в пользу ОАО «Промсвязьбанк» с Карапетяна А.И. и Аршакян А.А. задолженности по кредитному договору от 9 апреля 2013 г. N … по состоянию на 4 августа 2014 г. в размере 714 613,49 руб. и расходов на уплату государственной пошлины в размере 10 346,13 руб.

23 октября 2014 г. на основании постановления судебного пристава-исполнителя отдела судебных приставов по Ленинскому району г. Томска УФССП России по Томской области в отношении должника Карапетяна А.И. в пользу взыскателя ОАО «Промсвязьбанк» было возбуждено исполнительное производство N … о взыскании 719 786 руб. 55 коп.

30 октября 2014 г. судебным приставом-исполнителем отдела судебных приставов по Ленинскому району г. Томска УФССП России по Томской области наложен арест на имущество, принадлежащее должнику Карапетяну А.И.: нежилое здание и земельный участок, расположенные по адресу: г. Томск, 2-ой пос. ЛПК, д. 111, стр. 17.

Согласно отчету об определении рыночной стоимости объектов недвижимого имущества (том 1, л.д.86-143), стоимость спорных объектов составляет: нежилого здания — 6 555 000 руб., земельного участка 2 068 000 руб.

В рамках исполнительного производства в целях розыска имущества должников Карапетяна А.И. и Аршакян А.А. в виде денежных средств в рублях и иностранной валюте, находящихся на счетах, во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях, судебным приставом исполнителем сделаны запросы в следующие организации: «Тинькофф Кредитные Системы» (ЗАО), ОАО «МДМ Банк», ООО ИКБ «Совкомбанк», КБ «ЮНИАСТРУМ БАНК» (ООО), ОАО Банк «Уралсиб», ОАО «Газпромбанк», ОАО «Сбербанк России», ОАО «НБ «Траст», ОАО «Россельхозбанк», ОАО «Промсвязьбанк», ООО «Промрегионбанк».

Из ответов указанных выше кредитных организаций следует, что сведений о размещении денежных средств на счетах, принадлежащих Карапетяну А.И. и Аршакян А.А., не имеется, в Пенсионном фонде Российской Федерации отсутствуют сведения страхователей.

Согласно ответу Управления Росреестра по Томской области на запрос судебного пристава-исполнителя сведения о зарегистрированном праве собственности Аршакян А.А. на недвижимое имущество отсутствуют.

Кроме того, из ответа ГИБДД УМВД России по Томской области на запрос судебного пристава-исполнителя Козловой Е.С. следует, что сведения о зарегистрированных правах Аршакян А.А. на транспортные средства отсутствуют.

Разрешая спор и отказывая в иске, районный суд пришел к выводу о том, что требования взыскателя несоразмерны мерам принудительного исполнения в виде обращения взыскания на земельный участок и объект недвижимости, кроме того, истцом не доказан факт отсутствия у ответчика иного имущества, на которое может быть обращено взыскание.

К таким же выводам пришел и суд апелляционной инстанции, оставляя решение суда первой инстанции без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что указанные выводы нельзя признать законными ввиду существенного нарушения норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и апелляционной инстанций при разрешении данного спора.

В соответствии со статьей 12 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ «О судебных приставах» судебный пристав-исполнитель обязан принять все меры по своевременному, полному и правильному исполнению исполнительных документов.

Согласно статье 69 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» обращение взыскания на имущество должника включает изъятие имущества и (или) его принудительную реализацию либо передачу взыскателю.

Взыскание на имущество должника обращается в размере задолженности, то есть в размере, необходимом для исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, с учетом взыскания расходов на совершение исполнительных действий, исполнительского сбора и штрафов, наложенных судебным приставом-исполнителем в процессе исполнения исполнительного документа.

При отсутствии или недостаточности у должника денежных средств взыскание обращается на иное имущество, принадлежащее ему на праве собственности, хозяйственного ведения и (или) оперативного управления, за исключением имущества, изъятого из оборота, и имущества, на которое в соответствии с федеральным законом не может быть обращено взыскание, независимо от того, где и в чьем фактическом владении и (или) пользовании оно находится.

Пунктом 5 статьи 4 Федерального закона «Об исполнительном производстве» закреплен принцип соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения, который заключается в том, что все применяемые в процессе исполнения меры принуждения должны быть адекватны требованиям, содержащимся в исполнительном документе.

В том случае, когда у должника имеется лишь имущество, значительно превышающее сумму долга, закон допускает возможность обращения взыскания на имущество, стоимость которого превышает сумму задолженности. Возможность обращения взыскания на указанное имущество вытекает из положений части 12 статьи 87 и части 6 статьи 110 Федерального закона «Об исполнительном производстве», предусматривающих выплату должнику разницы между суммой, вырученной от реализации имущества, на которое обращено взыскание, и суммой задолженности по исполнительному документу.

Таким образом, обращение судом взыскания на принадлежащий ответчику земельный участок и находящееся на нём строение, стоимость которых превышает имеющийся у Карапетяна А.И. и Аршакян А.А. долг, не нарушает баланс интересов сторон и прав должников.

Принцип соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения, изложенный в пункте 5 статьи 4 Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» основан на правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 12 июля 2007 г. N 10-П, в пункте 2.2 мотивировочной части которого указано, что законодательная регламентация обращения взыскания по исполнительным документам должна осуществляться на стабильной правовой основе сбалансированного регулирования прав и законных интересов всех участников исполнительного производства с законодательным установлением пределов возможного взыскания, не затрагивающих основное содержание прав должника и одновременно отвечающих интересам защиты прав кредитора (охватывающих его право требования), с целью предотвращения либо уменьшения размера негативных последствий неисполнения обязательства должником.

Судебная коллегия полагает, что суды первой и апелляционной инстанций пришли к ошибочному мнению о нарушении принципа соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения.

Согласно части 5 статьи 69 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» должник вправе указать имущество, на которое он просит обратить взыскание в первую очередь; окончательно очередность обращения взыскания на имущество должника определяется судебным приставом-исполнителем.

В рассматриваемом же случае каких-либо данных о наличии иных соразмерных доходов или имущества, на которые возможно обратить взыскание, судебному приставу-исполнителю должник Карапетян А.И. не представил. Несмотря на предпринятые судебным приставом-исполнителем меры, иное имущество должника, на которое могло быть обращено взыскание в соответствии действующим законодательством, установлено не было. Представленный ответчиком Карапетяном А.И. в ходе рассмотрения дела паспорт транспортного средства автомобиля … года выпуска не является доказательством наличия у ответчика имущества, имеющего рыночную стоимость, в виде автомобиля, на которое могло бы быть обращено взыскание. Доказательств наличия денежных средств или иного имущества, достаточного для исполнения требований исполнительного документа, в материалах дела не имеется.

Таким образом, несоразмерность суммы взыскания по исполнительному производству стоимости реализуемого имущества, на которое обращается взыскание, при отсутствии у должников Карапетяна А.И. и Аршакян А.А. иного соразмерного имущества не может нарушать их права, поскольку после удовлетворения требований взыскателя, оплаты расходов на совершение исполнительных действий, оплаты исполнительского сбора оставшиеся денежные средства от реализации арестованного имущества возвращаются должнику согласно части 6 статьи 110 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ.

В силу статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Поскольку судом первой инстанции при принятии решения не были учтены положения части 5 статьи 69, части 12 статьи 87, части 6 статьи 110 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», неправильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела, а суд апелляционной инстанции не устранил данное существенное нарушение, судебные постановления обеих инстанций подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, установить обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения требований, и вынести решение в строгом соответствии с нормами материального и процессуального права.

Руководствуясь статьями 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила:

решение Ленинского районного суда г. Томска от 1 июня 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 18 августа 2015 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Председательствующий

Юрьев И.М.

Судьи

Рыженков А.М.

Горохов Б.А.

Как снизить договорную неустойку со ссылкой на необоснованную выгоду кредитора

Должник просит суд снизить договорную неустойку и ссылается на получение кредитором необоснованной выгоды. Суды снижают неустойку с учетом баланса интересов сторон.

Согласно ст. 333 ГК РФ суды вправе снизить договорную неустойку, подлежащую уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, при представлении доказательств необоснованной выгоды кредитора. Аналогичное разъяснение содержится и в п. 77 постановления Пленума Верховного суда РФ от 24.03.2016 № 7 (далее — Постановление Пленума ВС № 7).

В статью были внесены изменения. В их пользу говорит то, что:

• теперь необходимость доказывания необоснованной выгоды кредитора возникает только при снижении договорной неустойки;
• присутствует ограничение по кругу субъектов — правило касается только лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность.

При этом у статьи есть существенный минус — никак не раскрыто понятие необоснованной выгоды, и есть сомнения, как будет применяться указанное положение на практике.

Кто доказывает необоснованную выгоду кредитора

Отправная точка для толкования понятия необоснованной выгоды содержится в п. 73 Постановления Пленума ВС № 7. Исходя из данного пункта, необоснованность выгоды сродни несоразмерности и должна оцениваться применительно к размеру убытков. В нем говорится, что бремя доказывания наличия необоснованной выгоды у кредитора возлагается на должника. Но при этом не указано, каким образом доказывается необоснованная выгода, какие возражения может или должен представлять кредитор.

Применительно к вопросу распределения бремени доказывания необоснованности выгоды кредитора можно отметить достаточно интересную судебную практику, сложившуюся в Западно-Сибирском регионе. Суды, применяя ст. 333 ГК РФ, указывали, что истец для опровержения аргументированного заявления ответчика о необходимости снижения неустойки не представил обоснованных доводов, подтверждающих соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства и отсутствие возможности получения кредитором необоснованной выгоды (постановления АС Западно-Сибирского округа от 19.08.2016 по делу № А67-8125/2015, от 23.08.2016 по делу № А67-8584/2015, от 05.09.2016 по делу № А67-8582/2015, от 08.09.2016 по делу № А45-18937/2015). При отсутствии возможности ознакомиться с конкретными доводами ответчика, изложенными в заявлении о снижении, со стороны может показаться, что суды необоснованно переложили бремя доказывания необоснованной выгоды с должника на кредитора.

Отсутствие определения или разъяснения какого-либо института гражданского права — ситуация достаточно привычная. Но появилось ли у судов за год существования новой редакции ст. 333 ГК РФ понимание, что является необоснованной выгодой?

В чем состоит необоснованная выгода кредитора

Следующий из п. 73 Постановления Пленума ВС № 7 вывод о том, что необоснованная выгода является одним из видов несоразмерности, можно сделать и из текста п. 11 Ответов на вопросы, возникающие в судебной практике арбитражных судов, входящих в Западно-Сибирский судебный округ (утв. президиумом АС Западно-Сибирского округа 25.12.2015). Но разъяснения по поводу того, что же представляет собой необоснованная выгода кредитора, приведенными разъяснениями (п.11 ответов и п. 73 Постановления Пленума ВС № 7) ограничиваются.

Суды пока не пожелали отступиться от критерия несоразмерности и заменить его необходимостью установления в каждом деле необоснованной выгоды. Подтверждением является судебная практика 2015–2016 годов, которая свидетельствует, что суды редко обосновывают снижение договорной неустойки новым критерием.

Несмотря на внесенные изменения, некоторые суды по-прежнему при рассмотрении вопроса о снижении договорной неустойки стремятся установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения. И это является положительной тенденцией. Такой критерий, очевидно, воспринят судами еще из определения Конституционного суда РФ от 21.12.2000 № 263-О.

Например, принимая во внимание баланс интересов сторон, суды снижают неустойку в четыре-пять раз (постановление АС Московского округа от 12.09.2016 по делу № А40-216916/2015).

Еще одно обстоятельство, которое суды также принимают во внимание при рассмотрении вопросов снижения неустойки, — это умышленные действия кредитора, способствовавшие увеличению суммы требований по неустойке. Например, в случае умышленного затягивания заказчиком реализации права на отказ от договора при нарушении срока выполнения работ и права на обращение в суд, что способствует увеличению периода неустойки, суды делают вывод о необходимости снижения суммы неустойки. По рассматриваемому делу неустойка была снижена с 13,8 млн до 950 тыс. руб. (постановление АС Северо-Западного округа от 15.07.2016 по делу № А56-67232/2914).