ПРАВОВЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ СВОБОДЫ ПРЕПОДАВАНИЯ

Елена Болотова,

профессор кафедры дисциплин государственно-правового цикла юридического факультета Университета РАО, доктор педагогических наук

Свобода преподавания относится к той правовой традиции, без которой невозможно формирование активной, творческой личности, идеологического многообразия гражданского общества. Пользование этой свободой для преподавателя небезгранично: оно сопряжено с его ответственностью, ограничениями, устанавливаемыми правовыми актами.

Свобода преподавания, которая нашла своё отражение в статье 44 Конституции РФ, слабо исследована правовой наукой, мало учитывается при формировании образовательного законодательства. В соответствии с рекомендациями ЮНЕСКО «О положении учителей» (принята 05.10.1966г. Специальной межправительственной конференцией по вопросу о статусе учителей) при исполнении профессиональных обязанностей учителя должны пользоваться академической свободой. Академическая свобода как комплекс корпоративных и индивидуальных прав (свобода преподавания, свобода научного исследования, свобода обучения, автономия вуза) трактуется как правовой принцип.

В правовой науке свобода преподавания считается развивающейся категорией, педагогической творческой деятельностью по обучению и воспитанию в интересах личности, неотъемлемой частью цивилизации. Свободу преподавания трактуют как культурное право (статья 15 Пакта об экономических, социальных и культурных правах), самостоятельное правоотношение, либо приравнивают к другим правам, например информационному праву.

Свобода преподавания может быть абсолютной и относительной. В абсолютном смысле она воспринимается как право на распространение информации, свободы мысли и слова. Относительный характер свободы преподавания сопряжён с правом на выбор методик обучения и воспитания, учебников, учебных пособий и других дидактических материалов, правом на выбор методов оценки знаний учащихся.

Права педагога и учащихся

Включая в себя понятия «свобода учить» и «свобода учиться», свобода преподавания подразумевает, что преподаватель не только имеет право исследовать и учить своему предмету так, как считает нужным, но и то, что у учащихся есть право свободного доступа к источникам знаний и изучению всего, что они пожелают. Такая практика имеет свои положительные и отрицательные стороны, она может породить злоупотребления и разрушения. С одной стороны, преподаватель может раскрыть новые истины, с другой — оспаривая признанные положения, предложить малоизвестные и малодоказательные альтернативы. Учащимся это даёт неограниченные возможности в постижении учебной дисциплины и развитии поисковых умений, но, с другой стороны, недостаточные навыки в дифференцировании изучаемого материала, отсутствие концентрации на главном ведут к сверхзатратам учебного времени и безответственности.

Международный пакт о гражданских и политических правах (19.12.1966) определил, что каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения, что включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию, идеи. Преподавание как вид деятельности непосредственно связан с распространением информации устно, письменно или иными способами. Пользование этим правом налагает особые обязанности и особую ответственность на преподавателя (учителя), что может быть сопряжено с ограничениями, которые устанавливаются законом и связаны с охраной здоровья и нравственности населения. Например, закон Кировской области от 11.02.2003 г. № 133-ЗО «Об образовании в Кировской области» запрещает педагогам образовательных учреждений использовать на учебных занятиях и во внеурочное время компьютерные игровые программы с элементами порнографии, эротики, насилия и жестокости. Запрет на внушение учащимся идей, пропагандирующих разжигание расовой, национальной, классовой, религиозной ненависти, для пропаганды насилия и войны сформулирован в статье 29 Конституции РФ и статье 4 постановления Верховного Совета РФ от 22.11.1991 г.

№ 1920-1 «О декларации прав и свобод человека и гражданина». К правовым ограничениям свободы преподавания следует отнести и запрет на применение методов психического и физического насилия по отношению к учащимся (пункт 6 статьи 15 Закона Ф «Об образовании»).

Преподавание, как деятельность, связанная с передачей обучаемым суммы знаний, умений и навыков в процессе их обучения и воспитания, относится к тем видам деятельности, которые, согласно Конституции РФ, могут осуществляться в условиях, определяемых государством. Относя свободу преподавания к числу основных свобод человека, Конституция РФ допускает её ограничение. Оно, согласно положениям статьи 55, заключается в создании федеральных законов, ограничивающих свободу преподавания в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Свобода преподавания в школе

Свобода преподавания в пределах образовательного учреждения ограничена положениями законов, особенностями образовательной практики, требованиями построения структуры и организации образования, правовым статусом педагога.

Она ограничена множеством императивов. Так, статья 331 Трудового кодекса РФ и типовые положения об образовательных учреждениях устанавливают необходимые требования для занятия педагогической деятельностью: наличие образовательного ценза, отсутствие медицинских противопоказаний, отсутствие запрета на осуществление такой деятельности в соответствии с вступившим в законную силу приговором суда, отсутствие неснятой или непогашенной судимости за умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления. Такая деятельность невозможна для лиц, признанных недееспособными в установленном законом порядке (статья 281 Гражданского кодекса РФ).

Ключевой фигурой в преподавании является учитель. Его свобода преподавания ограничена не только профессиональными требованиями (прохождение аттестации, подчинение правилам внутреннего трудового распорядка, преподавательская деятельность в соответствии с планами, графиками учебных занятий, обязательное повышение квалификации, ведение соответствующей документации по предмету и т.д.), но и требованиями в отношении планирования обучения, применения тех или иных средств обучения, запретами на распространение определённых видов информации и применения некоторых методов воспитания.

Учитель образовательного учреждения, имеющего государственную аккредитацию, обязан выполнять требования, установленные для реализации основных образовательных программ (статья 7 Закона РФ «Об образовании»). Это установленное законом ограничение фактически ставит свободу преподавания под государственный контроль. Учитель может распространять учебную информацию, обусловленную государственным стандартом и только в том порядке, который определён образовательной программой, утверждённой образовательным учреждением (статья 55 Закона РФ «Об образовании»).

Разработка и утверждение образовательных программ, учебных планов, рабочих программ учебных курсов, предметов, дисциплин (модулей) относятся к компетенции школы (статья 32 Закона РФ «Об образовании»). Таким образом, педагогический коллектив может также оказывать влияние на реализацию свободы преподавания учителем. Однако и это не последняя инстанция в отборе учителем необходимой для распространения учебной информации. Согласно статье 29 Закона РФ «Об образовании» органы государственной власти субъекта РФ в сфере образования имеют право на разработку и реализацию региональных программ эазвития образования с учётом национальных и региональных социально-экономических, экологических, культурных, демографических и других особенностей. На практике учитель должен учитывать в преподавании предмета ещё и те ограничения, которые установлены правовыми актами субъектов РФ. Например, учитель не может преподавать по утверждённой школой учебной программе, если она не согласована с организациями, уполномоченными органами управления образованием или не соответствует разработанным этими органами примерным программам по дисциплине (закон города Москвы «Об общем образовании в городе Москве», законы областей и республик «Об образовании»).

Международное сообщество неоднократно отмечало, что повышение качества образования — это путь к экономическому и социальному развитию. Превратившись в национальный императив, качество образования требует таких учебных программ и методов обучения, чтобы они учитывали разнообразие образовательных потребностей личности, развитие навыков и подходов, необходимых для того, чтобы учащийся мог самостоятельно заниматься своим обучением и решать стоящие перед ним задачи. Таким образом, международное законодательство не только провозглашает право преподавания как возможность реализовать способность свободно осуществлять свою деятельность, но также устанавливает границы реализации этой свободы.

Исходя из особой миссии и ответственности педагога, его свобода преподавания может быть ограничена при нарушении им моральных ценностей и норм этики.

Так, Трудовым кодексом РФ прекращение трудовых отношений с педагогом возможно, если он совершит аморальный проступок не только по месту работы, но и вне места работы (часть 5 статьи 81 ТК РФ).

Преподавание должно исходить из качеств и возможностей личности учащегося. Методы преподавания и его содержание не могут быть абстрактными, они должны быть чётко увязаны с основной задачей образования — формирование самостоятельной во всех смыслах личности. Преподавание требует глубоких знаний и специальных навыков, чувства личной ответственности за образование и благополучие учащихся, интеллектуальную взыскательность в отношении норм и методов преподавания. Соответственно даже однократное применение методов физического и (или) психического насилия над личностью учащегося в процессе преподавания прекращает не только возможность реализовать свободу преподавания, но и трудовые отношения педагога с образовательным учреждением (статья 336 ТК РФ).

Условия труда педагога

Ещё одно правовое ограничение свободы преподавания связано с условиями осуществления этого вида деятельности. Для эффективного преподавания должны быть созданы определённые условия труда, позволяющие выполнять профессиональные задачи.

Согласно Рекомендациям ЮНЕСКО/МОТ о статусе преподавательских кадров учреждений высшего образования (Париж, 11.11.1997) преподаватель должен иметь доступ к библиотекам, компьютерным сетям, спутниковым программам и базам данных. Необходимо, чтобы преподавательская деятельность проводилась в полном соответствии с этическими и профессиональными нормами.

Повышение качества образования требует обеспечения доступа к соответствующим ресурсам образования. Следовательно, для преподавания как элемента качества образования должны быть обеспечены организационные условия. Однако СанПиН 2.4.2.1178-02, типовые положения об общеобразовательных

учреждениях позволяют осуществлять преподавание в учебных группах только в том случае, когда есть номинальная численность учащихся в классе, аудиторный фонд, финансовое обеспечение. Когда нет чего-то одного, обучение в малых группах практически невозможно, и тогда изучение иностранных языков, информатики и иных предметов проводится с целым классом, отчего качество образования невысоко.

Важным условием свободы преподавания является наличие учебной литературы по предмету. В этой системе отношений есть разночтение: для высшего профессионального образования право выбора образовательной программы и учебной литературы предоставлено образовательному учреждению, самому преподавателю, а в системе общего образования действуют жёсткие предписания, по каким учебникам и учебным пособиям необходимо преподавать (пункт 4 статьи 55 Закона РФ «Об образовании»). Поскольку учителя обладают особой компетенцией в оценке учебных пособий и методов обучения, наиболее подходящих для своих учащихся, они должны играть главную роль при выборе и приспособлении учебных материалов, отборе учебников и применении методов преподавания в рамках утверждённых программ.

Ограничение свободы преподавания как общеправовая позиция

Законодательством многих стран формируется правовой статус преподавателя, учителя. Во многих странах для преподавательской деятельности необходимо наличие только педагогического образования (Республики Армения, Грузия, Казахстан, Молдова). В ряде стран преподаватели отнесены к государственным или муниципальным служащим (Эстония, Германия, Англия), что существенно ограничивает свободу «учить в соответствии с собственными суждениями и практикой».

В Российской Федерации свобода преподавания не ограничивается наличием именно педагогического образования, для этого достаточно иметь среднее профессиональное или высшее профессиональное образование (Постановление Минтруда РФ от 11.11.1992 г. № 33 «О согласовании разрядов оплаты труда и тарифно-квалификационных характеристик по должностям работников учреждений и организаций образования РФ»). Тем не менее свободу преподавания могут реализовать в общеобразовательных учреждениях лица, имеющие необходимую профессионально-педагогическую квалификацию, соответствующую требованиям тарифно-квалификационной характеристики по должности и полученной специальности, подтверждённую документами государственного образца об уровне образования и (или) квалификации (пункт 62 Типового положения об общеобразовательном учреждении, утверждено Постановлением Правительства РФ от 19.03.2001 № 196), а в вузе — лица, имеющие высшее профессиональное образование (пункт 88 Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшего учебного заведения), утверждено Постановлением Правительства РФ от 14.02.2008 № 71).

Свобода преподавания ограничена требованиями подтверждения квалификации. В высшей школе преподаватели обязаны проходить конкурсный отбор на замещение соответствующей должности (статья 332 ТК РФ), а в системе общего образования проходить аттестацию (Приказ Минобразования РФ от 26.06.2000 № 1908 «Об утверждении положения о порядке аттестации педагогических и руководящих работников государственных и муниципальных образовательных учреждений»). Для большинства стран результаты аттестации становятся основанием для профессионального продвижения преподавателей либо для прекращения с ними трудовых правоотношений.

В стенах школы педагог поставлен в зависимость от субординации и дисциплины (пункт 6 статьи 15, пункты 2, 3 статьи 55 Закона РФ «Об образовании»). Он подчинён предписаниям локальных актов школы, нормативам органов власти различных уровней. Его свобода преподавания постоянно находится в рамках государственно- общественного контроля (Постановление Правительства РФ от 20.02.2007 г. № 116 «Об утверждении правил осуществления контроля и надзора в сфере образования», Письмо Минобразования РФ от 07.02.2001 г. № 22-06447 «О содержании и правовом обеспечении должностного контроля руководителей образовательных учреждений»).

Однако законодательство Российской Федерации не определяет специальных требований к преподаванию в условиях индивидуальной педагогической деятельности. Общие требования к лицу, занимающемуся предпринимательской деятельностью, изложены в статье 4 Федерального закона от 24.07.2007 г. № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации». Так, индивидуальным предпринимателем признаётся физическое лицо, внесённое в Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей и осуществляющее предпринимательскую деятельность без образования юридического лица.

Важным условием, необходимым для занятия индивидуальной предпринимательской деятельностью, является государственная регистрация физического лица в качестве индивидуального предпринимателя (внесение соответствующей записи в государственный реестр). Именно с момента государственной регистрации в таком качестве гражданин вправе начать соответствующую деятельность. Иных ограничений индивидуальной препода­ вательской деятельности нет.

Всё это весьма важно, поскольку законодательного определения «преподавание» и «педагогическая деятельность» не существует. Оба эти понятия считаются близкими, что позволяет в рамках Закона РФ «Об образовании» реализовывать свободу преподавания в индивидуальной предпринимательской деятельности лицам с разной дееспособностью. Для сферы образования существенно, что законодатель не определил, какой дееспособностью должен обладать человек, решивший воспользоваться этой свободой. В соответствии со статьёй 30 ГК РФ гражданин, который вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжёлое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности. Граждане, ограниченно дееспособные, вправе заниматься предпринимательской деятельностью с согласия попечителя (статьи 29, 30 ГК РФ).

Свобода преподавания, установленная основным законом, изначально ограничена в образовательных учреждениях, причём не только требованиями образовательного стандарта, но и системой показателей, предъявляемых к специалистам, которые могут этой свободой пользоваться. Для них обязательно наличие образовательного ценза, квалификации, стажа педагогической работы, высоких нравственных качеств. Для тех же, кто занимается индивидуальной педагогической практикой, ничего этого не требуется.

В силу того, что этот вид деятельности не лицензируется, а разрешается с момента государственной регистрации, таким предпринимательством может заниматься любой человек, с любыми ценностными установками. И тогда свобода преподавания может быть опасной: ею может воспользоваться не только человек с медицинскими противопоказаниями для работы в образовательных учреждениях, но и имеющий не снятую судимость. Более того, поскольку для регистрации индивидуальной педагогической деятельности необходима только отчётность в виде уплаты налогов, есть риск, что свобода преподавания в индивидуальной педагогической деятельности может оказаться безграничной и не всегда преследующей те цели образования, которые обозначены Конституцией РФ и иными правовыми актами.

Таким образом, правовые ограничения свободы преподавания весьма обширны. Тенденция такова, что количество этих правовых актов, а следовательно, и ограничений данной свободы будет увеличиваться по мере роста требований общества к качеству преподавания.

Болотова Е.

Правовые ограничения свободы преподавания // Народное образование. — 2009. — № 4. — С.100-105. — (Управление образованием).

Свобода преподавания и творчества в системе конституционных прав и свобод человека и гражданина Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»

160

Право

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2016, № 1, с. 160-165

УДК 37.014.1

СВОБОДА ПРЕПОДАВАНИЯ И ТВОРЧЕСТВА В СИСТЕМЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА

© 2016 г. М.В. Ростова

Приокский государственный университет, Орел

konst-kafedra@mail. т

Поступила в редакцию 01.12.2015

Исследуются проблемы взаимосвязи конституционной свободы преподавания и творчества с другими конституционными правами и свободами человека и гражданина. Автор доказывает, что государство в условиях демократического общества и конституционной организации власти должно предпочитать форму профессионального самоуправления прямому государственному управлению высшим образованием. Юридический смысл ч. 1 ст. 44 Конституции РФ предполагает, что законодатель и правоприменитель должны исходить из презумпции добросовестности образовательных организаций и их профессорско-преподавательского состава, надлежащего качества предоставляемых ими образовательных услуг, если иное не доказано неопровержимым образом в соответствующей юрисдикционной процедуре.

Ключевые слова: свобода преподавания, право на образование, свобода творчества, неприкосновенность частной жизни, защита конституционных прав и свобод.

Часть 1 ст. 44 Конституции РФ находится в органической взаимосвязи с другими элементами системы прав и свобод человека и гражданина: свободой совести и вероисповедания (ст. 28), свободой мысли и слова (ч. 1 ст. 29), правом на поиск, получение, передачу, производство и распространение информации (ч. 4 ст. 29), правом на образование (ст. 43) и т.д. Примечательно, что в системе конституционных прав и свобод человека и гражданина имеется ряд проблемных областей «пограничного характера», при которых сложно (особенно — в судебной практике) точно квалифицировать, какое именно право или свобода ограничены или нарушены вследствие возникновения соответствующего конституционного правоотношения. В связи с этим уместно обратить внимание на проблему соотношения, с одной стороны, свободы преподавания и творчества, с другой — права на уважение частной жизни.

Статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод обеспечивает реализацию одновременно «частной жизни», «семейной жизни», неприкосновенности «жилища» и «корреспонденции». По смыслу ст. 8 Конвенции все это охватывается общим понятием «уважение частной и семейной жизни». Российское конституционное регулирование придерживается несколько иной методологии: признается «неприкосновенность» лишь «частной жизни» (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ); семейные правоотношения защищаются посредством института «тайны» (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ);

корреспонденция также защищается с помощью «тайны», в буквальном смысле она не пользуется «неприкосновенностью» (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). Что касается неприкосновенности жилища — в российском конституционном праве это самостоятельное субъективное право, которое не охватывается институтом «уважения частной жизни».

При подобных расхождениях в методологии правового регулирования защиты прав и свобод человека и гражданина нетрудно убедиться, что свобода преподавания и творчества по смыслу Конвенции в большей степени «увязывается» с правом на уважение частной жизни, чем это следует из положений Конституции РФ. Европейский суд по правам человека склонен к расширительному толкованию понятия «частная жизнь» (что, во всяком случае, не может рассматриваться в качестве правовой ценности, находящейся в прямой связи с «семейной жизнью») . Свобода преподавания и творчества, очевидно, не проявляет себя в рамках «семейной жизни», однако во многих случаях она «пересекается» с правом на уважение частной жизни.

Об этом свидетельствуют многие прецеденты Европейского суда по правам человека, в которых утверждалась неразрывная связь «частной жизни» с правом на установление отношений с внешним миром (дело «Нимитц против Германии»), пониманием права на частную жизнь в «общественном контексте», правом на самоопределение и самостоятельность личности

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

(дело «Претти против Соединенного Королевства»), правом на идентичность (дела «Чубота-ру против Молдовы», «Чэмпэн против Соединенного Королевства»), правом на репутацию (дела «Пфайфер против Австрии», «Петрина против Румынии»), правом на моральную неприкосновенность, защитой информации личного характера (дело «Амман против Швейцарии»), запретом увольнения с работы по основаниям, имеющим отношение к частной жизни (дело «Озпынар против Турции»), особым режимом использования средств скрытого наблюдения за поведением индивидов (дело «Узун против Германии»). Следует подчеркнуть, что свобода преподавания и творчества, во всяком случае, предполагает, что преподаватель как творческий деятель в процессе разработки учебных курсов имеет право на невмешательство извне, на определенную связь с внешним миром, на самоопределение в своей научной позиции, на идентичность как свободного научного исследователя, на деловую репутацию, на запрет информационного вмешательства и т.д. Те же основания, только в меньшей степени и с большим объемом правовых ограничений, гарантируются в механизме реализации свободы преподавания и творчества в процессе непосредственного общения педагога и обучающихся (чтение лекций, ведение практических занятий, академический контроль над успеваемостью).

Разумеется, преподавательскую деятельность строго нельзя отнести к «частной жизни». Преподавание всегда имеет общественный контекст, а частная жизнь педагога должна быть, по возможности, отделена от его публичной деятельности в качестве преподавателя, который осуществляет систематизированное воздействие на мировоззрение обучающихся (многие из которых еще не способны к самостоятельному мышлению). Вместе с тем практика Европейского суда по правам человека, предпочитающая расширительное истолкование понятия «частной жизни», неизбежно затрагивает ряд важнейших конституционно-правовых аспектов свободы преподавания и творчества. Это проявляется и в достаточно четком запрете (ч. 2 ст. 8 Европейской конвенции) незаконного и необоснованного вмешательства со стороны государственных органов в осуществление этого права; и в самой формулировке наименования ст. 8 Конвенции, согласно которой частная жизнь (одновременно с этим — преподавание и творчество) имеют скорее «право на уважение», чем «право на свободу» или просто «свободу».

Профессорско-преподавательский состав вузов, на наш взгляд, нуждается именно в «уважении» их профессионального мастерства, точ-

ки зрения, выбранной методики обучения и проверки его результатов, а не в абстрактной «свободе» преподавания, которая весьма существенным образом ограничивается самим профессиональным сообществом по критерию научных и педагогических достижений преподавателей, образующих сложную иерархию должностей, ученых степеней и ученых званий.

Право на уважение их профессиональной деятельности, разумеется, предполагает определенную свободу, под которой прежде всего понимается «запрет вмешательства со стороны государственных органов», а не свобода как таковая. В частности, в преподавательскую деятельность ассистентов, преподавателей и доцентов могут и должны «вмешиваться» профессора, обладающие большим научным опытом и профессиональным достоинством. Государство в условиях демократического общества и конституционной организации власти должно предпочитать данную форму профессионального самоуправления прямому государственному управлению высшим образованием.

В этом контексте методика защиты конституционного права на уважение частной жизни весьма близка формам и способам реализации академических прав и свобод. Частная жизнь граждан и профессиональная деятельность преподавателей вузов (несмотря на их разные сферы юридического действия) в равной мере нуждаются в защите от чрезмерного государственного вмешательства, мотивированного государственным суверенитетом без учета конституционного принципа свободы гражданского общества.

Свобода преподавания и творчества органически связана с конституционной свободой мысли и слова (ст. 29 Конституции РФ). Данная взаимосвязь проявляется следующим образом: в одних случаях свобода преподавания и творчества представляет собой одну из форм выражения свободы мысли и слова (об этом свидетельствуют положения частей 3-5 ст. 29 Конституции РФ: преподаватель, как и любое другое физическое лицо, не может быть принужден к выражению своих мнений, убеждений или отказу от них, он вправе свободно искать, получать, передавать, производить научную информацию и данные педагогического содержания любым законным способом, запрещена цензура в образовательной деятельности); в других случаях -свобода преподавания и творчества демонстрирует самостоятельное значение, включая в себя не только правомочие свободы «научно-педагогической» мысли и «научно-педагогического» слова. В связи с этим важно подчеркнуть, что правоограничения, касающиеся свободы мысли и слова, безусловно, распростра-

няются на механизм реализации свободы преподавания и творчества, однако ими ограничения данной свободы не исчерпываются.

Статья 29 Конституции РФ имеет уникальную конструкцию в том смысле, что в ней, в отличие от большинства других статей главы 2 Конституции РФ, дается свой собственный перечень правоограничений, не являющийся тождественным ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Избранная в ст. 29 Конституции РФ методология конституционно-правового регулирования ближе к концепции Конвенции о защите прав человека и основных свобод, чем это принято в целом в Конституции РФ. Часть 3 ст. 55 Конституции РФ дает основания для ограничений всех прав и свобод человека и гражданина одновременно, тогда как в Конвенции мы обнаруживаем свой собственный перечень правоограниче-ний применительно к каждому из регулируемых прав и свобод. Статья 29 Конституции РФ (дополнительно к ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, детализируя ее содержание) запрещает пропаганду и агитацию, которые возбуждают ненависть, вражду либо направлены на «превосходство» по социальному, расовому, национальному, религиозному или языковому признакам. Эта же статья Конституции РФ вводит правоограниче-ние в виде «государственной тайны». Очевидно, что данные запреты распространяются на творческую и преподавательскую деятельность в полной мере. При этом практика Европейского суда по правам человека демонстрирует ряд особенностей в трактовке понятий «мысль» и «мнение», в том числе применительно к исследуемой области свободы преподавания и творчества.

Подчеркнем, что Европейская конвенция различает «свободу мысли, совести и религии» (ст. 9) и право на выражение мнения (ст. 10). Свобода преподавания и творчества включает в себя и свободу мысли педагогов, и свободу их слова (право на выражение мнения), и свободу их совести и религии, что в конституционном праве России признается в качестве самостоятельного субъективного права (ст. 28 Конституции РФ), распространяющего свое действие на деятельность образовательных организаций. При этом Страсбургский суд в своей прецедентной практике неоднократно подчеркивал различия между правовыми категориями «убеждения» и «мнение». В отличие от «мнения», «убеждение» характеризуется достаточной степенью «убедительности, серьезности, последовательности и важности».

В частности, Европейский суд квалифицировал в качестве «убеждений» присущие жизненной философии человека концепции пацифизма (дело «Эрроусмит против Соединенного Коро-

левства»), атеизма (дело «Анжелени против Швеции»), а также коммунизма и других «политических идеологий» (дело «Хазар, Хазар и Асик против Турции»). В связи с этим подчеркнем, что конституционный смысл свободы преподавания и творчества предполагает прежде всего свободу «убеждений» профессорско-преподавательского состава вузов, а не столько их «мнений». Последние (т.е. мнения) чаще всего высказываются журналистами, публикой, широкой массой граждан, которые не проводили тщательных научных исследований теоретических проблем и не формировали концептуальных подходов к изучаемым объектам. Ученые и преподаватели вузов, даже если и высказывают «мнения», то чаще всего они опираются на предварительный научный анализ окружающей действительности (что в результате является скорее «убеждением» в юридическом смысле вследствие его убедительности, серьезности, важности и последовательности). Таким образом, свобода преподавания и творчества охватывается в большей степени нормативным содержанием ст. 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, чем ст. 10 данной Конвенции. Об этом свидетельствует и практика Страсбургского суда.

Так, в деле «Ломбарди Валлаури против Италии» Европейский суд рассматривал обращение преподавателя университета, в котором заявитель проработал более 20 лет, с ходатайством о признании противоправными действий руководства университета, которое не продлило контракт с данным преподавателем по мотиву расхождения его «взглядов» с «религиозной доктриной университета». Признавая нарушение Конвенции, Суд аргументировал это тем, что суду не были представлены разъяснения, какие именно взгляды заявителя могли повлиять на интересы университета. Из данной правовой позиции следует, что само по себе расхождение подобных интересов возможно, и при надлежащей аргументации Суд мог бы разрешить дело не в пользу заявителя. Однако с точки зрения академических прав и свобод здесь, на наш взгляд, не было нарушения, т.к. университет вправе иметь собственную «доктрину» (миссию, концепцию и т.п.), которую, во всяком случае, обязаны принимать и уважать его преподаватели, если они намерены состоять в трудовых отношениях с университетом. В данном случае не было вмешательства государства в вузовскую автономию, конфликт убеждений наблюдался между образовательной организацией и ее отдельным преподавателем.

Вместе с тем в ряде других прецедентов (например, в деле «Димитрас и другие против Гре-

ции») Европейский суд по правам человека придерживался другой позиции, опирающейся на принцип forum internum. Смысл этого принципа состоит в предотвращении идеологической обработки человека государством, в поддержке культурного многообразия, в предоставлении возможности преподавателям придерживаться определенных личных мыслей, их развивать и менять без вмешательства извне. Сама суть Европейской конвенции, как многократно подчеркивал Страсбургский суд, состоит в «плюрализме и взаимной терпимости» (дело «Высший духовный совет мусульманской общины против Болгарии»), «плюрализме, терпимости и непредвзятости» (дело «Баятян против Армении»). Таким образом, и в гражданском обществе, и в профессиональной преподавательской среде должны быть исключены злоупотребления господствующим положением и предоставлены возможности гражданам служить обществу так, как диктует им их совесть. В этом состоит органическая связь свободы преподавания и творчества, с одной стороны, и свободы мысли и слова — с другой.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Механизм реализации свободы мысли, совести и религии по смыслу ст. 9 Европейской конвенции (с точки зрения исследуемого порядка защиты свободы преподавания и творчества) еще примечателен тем, каким образом Европейский суд по правам человека трактует «необходимость в демократическом обществе» в качестве основного критерия допустимости тех или иных ограничений прав и свобод граждан. Как отмечалось выше, свобода преподавания и творчества не является абсолютной. Государство может и должно вмешиваться в данную свободу, если это обусловлено целью защиты прав и законных интересов других лиц либо является «необходимым в демократическом обществе». Страсбургский суд подчеркнул, что прилагательное «необходимый» в данном контексте не обладает гибкостью таких прилагательных, как «допустимый», «обычный», «полезный», «разумный» или «желательный». Под «необходимостью» понимается «обязательность» или, точнее, наличие «насущной общественной потребности» (дело «Каккинакис против Греции»). Это означает, что государственное вмешательство в свободу преподавания и творчества должно иметь экстраординарный характер и может быть обусловлено не просто «полезностью» или «желательностью». Лишь при наличии весьма «насущной общественной потребности» (мир, безопасность, пресечение экстремизма, национальной розни, религиозной нетерпимости и т.п.) государство вправе ограничить свободу преподавания и творчества (при-

чем ограничить ее соразмерно целям правоог-раничения), в других случаях оно обязано воздерживаться от какого-либо вмешательства в вузовскую автономию. Во всяком случае, в той мере, в какой свобода преподавания и творчества сопряжена с реализацией профессорско-преподавательским составом вузов свободы их научной мысли и совести.

Свобода преподавания и творчества имеет весьма неоднозначную связь с конституционным правом на образование (ст. 43 Конституции РФ), что во многом обусловлено многообразием доктринальных и легальных трактовок понятий «образование» и «право на образование». В целом анализ научных публикаций по данной теме позволяет, с известной степенью условности, подразделить высказанные теоретико-методологические позиции авторов на две группы. Первая из них позиционирует право на образование обособленно от свободы преподавания и творчества вплоть до их противопоставления (свобода преподавания и творчества препятствует реализации права на образование либо ограничивает это субъективное право). Вторая группа авторов полагает, что свобода преподавания и творчества (академические свободы, автономия образовательных учреждений) является органическим компонентом демократической системы образования, вне которой полноценная реализация конституционного права на образование не представляется возможной. Примечательно, что одни и те же авторы, зачастую, в различных своих публикациях придерживаются одновременно и первого, и второго подходов, которые в действительности взаимно исключают друг друга.

С.Л. Серегина в диссертации «Конституционное право на высшее образование в Российской Федерации» сформулировала группу правомочий, которые характеризуют, по мнению автора, конституционную сущность субъективного права на высшее образование. В их числе правомочия: выбора образовательной организации, участия в конкурсе для поступления, выбора и изменения формы обучения, одновременного обучения в нескольких вузах, приобретения статуса студента (с вытекающими из этого правами и обязанностями обучающихся), получения знаний в соответствии с государственными стандартами (чему корреспондируют обязанности вуза осуществлять обучение квалифицированными кадрами, соблюдать стандарты и т.д.), прекращения обучения и восстановления в вузе , а также возможности эффективной защиты и восстановления в правах. В связи с этим примечателен опыт Саратова, где в свое время в школах и вузах были

введены уполномоченные по защите прав участников образовательного процесса, которые, однако, концентрировали свою деятельность скорее на обеспечении и реализации прав обучающихся, чем свободы преподавания и научного творчества .

При всей полноте разработанной автором структуры правомочий, характеризующих конституционный смысл права на образование, в этой структуре не выражаются каким-либо образом академические права профессорско-преподавательского состава вузов и автономия образовательных организаций. Кроме того, вызывает сомнение позиция автора, согласно которой студенты имеют право на «получение» знаний. Скорее — это обязанность студентов, которая корреспондирует праву профессорско-преподавательского состава осуществлять учебный процесс в соответствии с требованиями государственных образовательных стандартов, достижениями современной науки, предпочтениями данной учебно-методической школы и личным видением каждого из преподавателей той или иной учебной дисциплины.

По мнению О.А. Тепляковой, право на образование представляет собой «совокупность субъективных прав» человека, возникающих в процессе «его» целенаправленного обучения и воспитания, чему соответствуют встречные обязанности государства по «адресному обеспечению» в отношении «каждого человека» . О.Н. Столбушинская определяет право на образование в контексте «возможности лица получить» образование в соответствующих организациях «в пределах и порядке», установленных законом, а также «возможность требовать» от государства, его органов и образовательных организаций «создания условий для получения образования» .

Точки зрения вышеуказанных авторов объединяет понимание конституционной сущности права на образование, исходя из презумпции «недостаточной качественности», «низкой эффективности», «нарушений государственных стандартов» и «ненадлежащего качества профессорско-преподавательского состава» вузов, что якобы возникло вследствие роста в постсоветской России количества образовательных организаций высшего профессионального образования (особенно — негосударственных вузов) без их обеспечения соответствующей материально-технической базой и необходимыми педагогическими кадрами. Процитированные авторы солидарны в том, что конституционному праву на образование корреспондирует обязанность государства преодолеть названные тенденции, обеспечить качество образовательных

услуг и эффективность деятельности вузов. Однако юридический смысл ч. 1 ст. 44 Конституции РФ, на наш взгляд, состоит в противоположном суждении, а именно: законодатель и правоприменитель должны исходить из презумпции добросовестности образовательных организаций и их профессорско-преподавательского состава, надлежащего качества предоставляемых ими образовательных услуг, если иное не доказано неопровержимым образом в соответствующей юрисдикционной процедуре.

Этой точки зрения придерживаются многие другие авторы. Н.В. Третьяк в своем исследовании конституционного права на образование в современной России, признавая тенденцию развития «административно-правовых мер защиты и гарантирования права на образование», тем не менее, утверждает, что конституционно-правовой аспект в регулировании и защите права на образование ограничивается требованиями общей доступности и обязательности (для образовательных организаций, не являющихся вузами) либо, напротив, одинаковой доступности и необязательности обучения (организации высшего образования). Кроме того, конституционное регулирование содержит ряд общих требований, связанных с направленностью обучения на творческое развитие личности, на обеспечение многообразия форм образования, сочетание платности и бесплатности обучения . При такой трактовке сущности конституционного права на образование, академические права вузов и их профессорско-преподавательского состава не только не отрицаются, но даже и отчасти гарантируются согласно требованиям ст. 43 Конституции РФ. С точки зрения М.В. Смирновой, необходимо разделять «конституционно-правовое наполнение правоотношений» по получению образования, «административно-правовой порядок» контроля и надзора над образовательной деятельностью, а также «гражданско-правовую оболочку» оформления соответствующих правоотношений .

Понимание права на образование преимущественно в контексте прав обучающихся, которым не созданы условия, которые попраны в правах, которые нуждаются в дополнительной защите и т.п., — представляет собой весьма спорную конституционно-правовую концепцию, которая упускает из внимания главный «стержень» образовательного и воспитательного процессов в вузе — профессорско-преподавательское сообщество, которое не следует безоговорочно обвинять в некомпетентности, неэффективности, нарушении государственных требований и стандартов. Подобные явления, безусловно, могут иметь место, однако они нуж-

даются в соответствующих доказательствах. Презумпция недобросовестности субъекта конституционных правоотношений (в данном случае — вуза, факультетов, кафедр, преподавателей), с нашей точки зрения, является чуждой самому смыслу конституционно-правового регулирования общественных отношений, нарушает конституционное право на достоинство (ст. 21 Конституции РФ). В какой-то степени подобная презумпция еще может быть применима к деятельности государственной власти (концепция прав человека предполагает повышенные публично-правовые обязательства государства), однако и в этом случае Конституционный Суд РФ поддерживает презумпцию конституционности, законности и добросовестности в деятельности органов государства. Тем более подобная презумпция не может быть применима к субъектам гражданского общества, каковыми являются преподаватели образовательных организаций и вузовское сообщество в целом. В связи с изложенным, по нашему мнению, право на образование должно толковаться в сравнительно узком смысловом значении (право на доступ к образованию и ряд связанных с этим правомочий), что не должно ставить под сомнение действие других конституционно-правовых институтов и конституционных прав, в особенности — свободы пре-

подавания и творчества, автономии вузов, плюрализма в образовательной деятельности, демократической системы государственного управления образованием в целом.

Список литературы

1. Роанья И. Защита права на уважение частной и семейной жизни в рамках Европейской конвенции о защите прав человека. Воронеж: Элист, 2014.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

2. Серегина С.Л. Конституционное право на высшее образование в Российской Федерации. Дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2006.

3. Ландо А.С. Об опыте работы Уполномоченного по правам человека в Саратовской области // Защита прав человека в Поволжском регионе: опыт и перспективы. СПб. — Саратов: Норма, 2001.

4. Теплякова О.А. Конституционное право на образование и его обеспечение в деятельности органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. Дис. . канд. юрид. наук. Тюмень, 2005.

5. Столбушинская О.Н. Защита права на образование по гражданскому законодательству Российской Федерации. Дис. … канд. юрид. наук. М., 2005.

6. Третьяк Н.В. Конституционное право на образование в Российской Федерации. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011.

7. Смирнова М.В. Конституционное право на образование и гарантии его реализации в негосударственных образовательных учреждениях. Дис. . канд. юрид. наук. М., 2006.

FREEDOM OF TEACHING AND CREATIVE WORK IN THE SYSTEM OF CONSTITUTIONAL RIGHTS AND

FREEDOMS OF INDIVIDUALS AND CITIZENS

M V. Rostova

2. Seregina S.L. Konstitucionnoe pravo na vysshee ob-razovanie v Rossijskoj Federacii. Dis. … kand. yurid. nauk. Saratov, 2006.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

4. Teplyakova O.A. Konstitucionnoe pravo na obrazo-vanie i ego obespechenie v deyatel’nosti organov gosu-

10. Свобода творчества

В соответствии со ст. 44 Конституции каждому гарантируется сво­бода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания, право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным цен­ностям.

Государство гарантирует доступность всех достижений культуры для граждан, где бы они ни проживали. Это обеспечивается общедо­ступностью ценностей отечественной и мировой культуры, находящих­ся в государственных и общественных фондах, развитием и равномер­ным размещением культурно-просветительных учреждений на терри­тории страны, развитием телевидения и радио, книгоиздательского дела и периодической печати, сети библиотек, расширением культур­ного обмена с зарубежными государствами.

Следуя общепризнанным принципам и нормам международного права, ст.44 Конститу­ции РФ относится к числу важнейших прав и свобод граждан России право на свободу во всех сферах творческой деятельности. Это означает, что государство принимает на себя обязанность обеспечить своим гражданам эффективные средства юридической защиты этих прав и свобод.

Важнейшими законодательными актами, устанавливающими реальные правовые гарантии провозглашенных Конституцией свобод, являются Основы законодательства РФ о культуре (1992 г.) и Закон РФ о средствах массовой информации (1991 г. с изменениями и дополнениями от 4.08.2001 г.).

В числе таких гарантий, следует, прежде всего указать на недопустимость вмешательства органов государственной власти и органов местного самоуправления в творческую деятель­ность граждан и их объединений за исключением случаев, когда такая деятельность ведет к пропаганде войны, насилия и жестокости, расовой, национальной, религиозной классовой и иной исключительности или нетерпимости, порнографии. Запрет какой-либо культурной дея­тельности может быть осуществлен только судом, а авторы подобных произведений, как и ор­ганы, публикующие их, несут уголовную ответственность.

Гарантией права на свободу творчества в средствах массовой информации является уста­новление недопустимой цензуры — требования от редакции средств массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общест­венных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложения запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей.

С точки зрения гарантий свободы творчества важно, что согласно законодательству право человека заниматься творческой деятельностью может осуществляться как на профес­сиональной, так и на непрофессиональной (любительской ) основе. Профессиональный и не­профессиональный творческий работник равноправны в области авторского права и смежных прав, права на интеллектуальную собственность, охрану секретов мастерства, свободу распо­ряжения результатами своего труда, поддержку государства. Согласно ст.31 Основ законода­тельства о культуре представительная, исполнительная и судебная власть в РФ выступает га­рантом прав и свобод всех субъектов культурной деятельности (в том числе и творческих ра­ботников), защищая их посредством законодательной и иной информативной деятельности, пресечения посягательств на права и свободы.

Для защиты авторских, издательских, иных прав на интеллектуальную собственность принят пакет специальных законов об охране объектов интеллектуальной собственности. К ос­новным из них следует отнести законы РФ от 23 сентября 1992 г.: Патентный закон (охватывающий отношения, связанные с созданием, охраной и использованием изобретений, полезных моделей и промышленных образцов), Закон о товарных знаках, знаках обслужива­ния и наименовании мест происхождения товаров, Закон о правовой охране топологий инте­гральных микросхем, Закон о правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных и Закон об авторском праве и смежных правах (1993 г.).

Под интеллектуальной собственностью понимаются исключительные права на ре­зультаты интеллектуальной деятельности, т.е. на нематериальные объекты, тогда как право собственности относится к вещным правам.

Выделяются две основные группы исключительных прав в зависимости от характера объ­ектов этих прав.

Первая охватывает права «промышленной собственности» («промышленные права»), под которыми понимаются исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, используемой в производстве, а также на охраняемые законом символы и обозначения, ис­пользуемые в торговом обороте (товарные знаки, наименования мест происхождения товара и др.).

Вторая группа охватывает исключительные права на объекты авторского права, которые не требуют специальной регистрации. Новое российское законодательство значительно расши­рило сферу действия авторского права. Наряду с охраной традиционных объектов (произведений науки, литературы, искусства) теперь охраняются также смежные права (исполнителей произведений, права на фонограммы, постановки, передачи эфирного и кабель­ного вещания). Система охраны произведений литературы распространяется также на компьютерные про­граммы и базы данных.

Защита исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности осуществля­ется в административном либо судебном порядке в зависимости от характера спора.

Споры об имущественных и личных правах патентовладельцев (обладателей свиде­тельств ), а также авторов литературных, научных, художественных произведений и других субъектов авторского права рассматриваются судами общей юрисдикции, если это спор между гражданами, арбитражными судами, если сторонами спора выступают предприниматели, и третейским судами по желанию сторон, кроме споров, отнесенных к исключительной компе­тенции Высшей патентной палаты.

Текст Ст. 44 Конституции РФ в действующей редакции на 2019 год:

1. Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания. Интеллектуальная собственность охраняется законом.

2. Каждый имеет право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям.

3. Каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры.

Комментарий к Ст. 44 Конституции Российской Федерации

1. Свобода творчества и преподавания конституционно гарантируется целым рядом более частных прав и обязанностей: правом на охрану интеллектуальной собственности; правом на доступ к культурным ценностям, на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры; обязанностью каждого заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры.

Слово «каждый» подразумевает граждан России, иностранных граждан или лиц без гражданства. Однако и группы граждан (соавторы, творческие коллективы) могут быть субъектами данных правоотношений. Авторское право юридических лиц в законодательстве Российской Федерации отсутствует с 1992 г.

В действующем законодательстве не дается понятия «творчество». С точки зрения анализа содержания конституционного права оно может рассматриваться в двух аспектах: как процесс творческой деятельности и как ее результат, облеченный в конкретную форму. Творчество как важнейшая составная часть духовной деятельности человека представляет собой открытие и созидание чего-то нового, оригинального, неповторимого по своей индивидуальности. Творение есть процесс и результат духовно-волевой и разумной работы личности, благодаря которым удовлетворяются ее потребности.

Творчество непосредственно связано со способностями. В статье 10 Основ законодательства РФ о культуре от 9 октября 1992 г.*(214) определяется, что каждый человек имеет право на все виды творческой деятельности в соответствии со своими интересами и способностями.

Свобода творчества — одна из важнейших духовных свобод. Она означает, что государство должно осуществлять минимум вмешательства в творческую деятельность, одновременно обеспечивая правовые гарантии охраны данной свободы. В частности, ч. 5 ст. 29 Конституции РФ запрещает цензуру, гарантируя тем самым не только свободу массовой информации, но и свободу другого вида творчества.

Свобода творчества гарантируется и тем, что на такой вид деятельности не распространяются ограничения, предъявляемые к занятиям определенного рода. Например, согласно ч. 3 ст. 97 Конституции РФ, депутаты Государственной Думы не могут находиться на государственной службе, заниматься другой оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской, научной и иной творческой деятельности.

Свобода творчества не может быть абсолютной, так как возможно злоупотребление этой свободой. С целью защиты интересов и прав других лиц, обеспечения нравственности и безопасности общества российская Конституция и законодательство содержат определенные ограничения этой свободы.

2. Культурная жизнь выражается в разнообразной деятельности в сфере культуры. Широкий спектр форм культурной жизни предопределяет и многообразие способов участия в ней. Участие в культурной жизни предполагает реализацию возможностей каждого человека приобщиться к культуре, получить соответствующее образование, вступить в какую-либо творческую группу, заниматься творческой деятельностью.

Предоставляемое Конституцией РФ право на участие в культурной жизни предполагает возникновение соответствующих обязанностей у субъектов, обеспечивающих приобщение к культуре. Участие в культурной жизни поэтому заключается не только в осуществлении творческого элемента этой жизни, но и в том, что каждый может быть пользователем культурных ценностей: читателем, зрителем, критиком, посетителем институтов и учреждений культуры, хранителем материальных культурных ценностей. В статье 3 Основ законодательства РФ о культуре дан перечень культурных ценностей: нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи, исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла, произведения культуры и искусства, результаты и методы научных исследований культурной деятельности, имеющие историко-культурную значимость здания, сооружения, предметы и технологии, уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты.

Доступ к культурным ценностям и пользование учреждениями культуры в ст. 12 Основ определяются как право на приобщение к культурным ценностям. Ограничения такого доступа возможны по соображениям секретности или особого режима пользования ими и устанавливаются законодательством Российской Федерации.

Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации представляют собой уникальную ценность для всего многонационального народа Российской Федерации и являются неотъемлемой частью всемирного культурного наследия. Понятие «памятники истории и культуры» впервые было раскрыто в ст. 1 и 6 Закона РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры»*(215). Понятие культурного наследия было дано в ст. 3 Основ законодательства о культуре.

Каждый имеет право на беспрепятственное получение информации об объекте культурного наследия в пределах данных, содержащихся в Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России.

Перечень информационных услуг, предоставляемых бесплатно или за плату, не возмещающую в полном объеме расходов на оказание информационных услуг, определяется Положением о Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (ст. 26 Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры народов) Российской Федерации»).

3. Государство и общество, отдельные организации и учреждения должны заботиться о сохранении исторического и культурного наследия.

Отношения в области охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации регулируются Гражданским кодексом РФ, Основами законодательства РФ о культуре, Федеральным законом «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры народов) Российской Федерации» и другими федеральными законами, а в пределах компетенции субъектов РФ — законами субъектов РФ.

Федеральный закон от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры народов) Российской Федерации» направлен на реализацию конституционной обязанности каждого заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры, а также на реализацию прав народов и иных этнических общностей в Российской Федерации на сохранение и развитие своей культурно-национальной самобытности, защиту, восстановление и сохранение историко-культурной среды обитания, защиту и сохранение источников информации о зарождении и развитии культуры.

Обязанность беречь памятники истории и культуры относится ко всем субъектам правоотношений. Она распространяется также на объекты, поступившие из заграницы и находящиеся на территории Российской Федерации.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 20 июля 1999 г. «По делу о проверке конституционности положений Федерального закона от 15 апреля 1998 г. N 64-ФЗ «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации»*(216) указал, что к культурным ценностям, перемещенным в СССР в результате второй мировой войны, относятся только те, которые были перемещены в СССР с территории Германии и ее бывших военных союзников в соответствии с приказами военного командования Советской Армии и распоряжениями других компетентных органов.

В статье 62 Основ законодательства о культуре предусматривается возможность установления гражданско-правовой, уголовной и административной ответственности за нарушения законодательства о культуре. Так, в ст. 240 ГК РФ говорится об изъятии у собственника путем выкупа или продажи с публичных торгов культурных ценностей, отнесенных к особо ценным и охраняемым государством, если он бесхозяйственно содержит эти ценности, что грозит утратой ими своего значения.

Уголовный кодекс РФ за умышленное уничтожение, разрушение или порчу памятников истории и культуры либо природных объектов, взятых под охрану государства, предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, исправительных работ на тот же срок или штрафа.