Глава 20. Национализация иностранной собственности и действие за границей актов о национализации

Литература: Корецкий В.М. Очерки англо-американской доктрины и практика международного частного права. Очерк пятый. Иностранные юридические лица в Великобритании и США и экстерриториальная сила советских декретов о национализации //Избранные труды.

Т. 2. Киев, 1989; Вилков Г.Е. Национализация и международное право. М., 1962; ПеретерскийИ.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1959; Исполинов А.С. Иностранные инвестиции в Российской Федерации и современное международное право//Московский журнал международного права. 1993. № 1. С. 153—159; БогуславскийМ.М. Международное частное право. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 179—218; Зевков В.П. Международное частное право. Курс лекций. М., 1999; Международное частное право: Учебник для вузов / Под ред. Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 191—197.

Национализация есть огосударствление, т. е. перевод в государственную собственность имущества частных лиц. И.С. Перетерский так определяет суть национализации, проводимой советским государством: «Национализация представляет собой акт государственной власти, в котором сочетаются три составные части: а) организация государственного социалистического хозяйства в определенной области; б) ликвидация капиталистических предприятий; в) переход всего их имущества к государству».

Проблема национализации и юридической силы действия за границей актов о национализации имела огромное политическое, экономическое и правовое значение в период, последовавший сразу за Октябрьской революцией в России. Целью национализации в России было уничтожение частной собственности и учреждение нового по содержанию типа собственности — социалистической. В 20—40-х годах одни иностранные собственники лишились своего имущества в СССР (швейцарские фирмы «Сандоз», «Хофман-ля-Рош», французское общество «Креди Лионе» и т.д.), другие подверглись досрочному расторжению концессионных договоров («Лена Голдфилдс», «Тетюхе Майнинг Корпорейшн» и проч.) без какой бы то ни было компенсации.

Затем в не меньшем масштабе она вставала и после Второй мировой войны для стран Восточной Европы и Азии, а также развивающихся государств, осуществлявших в 60—70-х годах XX в. национализацию иностранной собственности на своих территориях после провозглашения ими политической независимости от метрополий. Национализация в развивающихся странах служила целям достижения подлинной экономической независимости. К указанному периоду, однако, международное право уже располагало достаточным количеством документов, формирующих юридическую базу для проведения национализации: Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений сотрудничества между государствами в соответствии с уставом ООН, от 25 октября 1970 г., резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 1805 «О национальном суверенитете над природными ресурсами», Хартия экономических прав и обязанностей государств 1974 г., а также Декларация по установлению нового международного экономического порядка 1974 г.

Классическая западная доктрина признает право государства на экспроприацию, под которой понимается как национализация в собственном смысле слова, так и реквизиция (конфискация) любой собственности, в том

числе и иностранной, при соблюдении требований, чтобы экспроприация осуществлялась, во-первых, в общественных интересах, во-вторых, на законных основаниях, в-третьих, без дискриминации и сопровождалась «быстрой, адекватной и эффективной компенсацией». Приведенное составляет «формулу Халла», зафиксированную в обмене нотами между государственным секретарем США К. Халлом и правительством Мексики. Тем не менее важно подчеркнуть, что национализация не носит характера карательной меры, что свойственно реквизиции как наказанию отдельных лиц или категорий лиц. Национализация — акт государства, и как таковой он может касаться как иностранных, так и национальных физических и юридических лиц.

Одним из ярчайших примеров национализации собственности, принадлежащей иностранцам, является переход к государству имущества компании Суэцкого канала на основании декрета Президента Египта от 26 июня 1956 г. Управление каналом на основании Декрета передавалось египетскому государству, создавшему независимый орган, наделенный правами юридического лица, для целей управления делами и имуществами компании Суэцкого канала. Западные державы (Англия, Франция, США), формально признавая право Египта на национализацию, пытались опровергнуть законность Декрета 1956 г., говоря о том, что компания является «международным институтом», статус которого не может быть изменен внутренним — египетским — законом. Между тем до национализации компания Суэцкого канала подчинялась согласно Договору 1866 г. юрисдикции Египта и являлась юридическим лицом египетского права, в то время как судоходство по каналу регулировалось международным соглашением — Константинопольской конвенцией 1888 г., действительность юридических обязательств государств по которой не была поколеблена национализацией.

Развивающиеся страны придерживаются доктрины всеобъемлющего и полного суверенитета над естественными ресурсами и рассматривают право на национализацию как производное от государственного суверенитета, вследствие чего выплата компенсации базируется не на формуле «быстрая, адекватная и эффективная», а рассчитывается с учетом всех обстоятельств («колониальное господство», «разграбление иностранными компаниями природных богатств страны» и т.д.). Это приводит к значительному уменьшению размеров выплат. В результате за 20 лет осуществления многочисленных актов национализации — с 1956 по 1976 г. — только в трех случаях выплаченная компенсация соответствовала указанному спектру требований: в Бразилии (1964 г.), Замбии (1969 г.) и Перу (1976 г.). Понятно, что многие из ныне существующих государств, имеющих собственность в таких странах, но никоим образом не причастных к колониальному прошлому, не разделяют подобных подходов. Однако в 1973 г. резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 3171 (XXXVIII) было подтверждено право освободившихся государств самим определять формы и размер компенсации.

В современных условиях признание актов национализации за границей не представляет столько контроверз, как это было в 20—30-х годах, когда речь шла о признании советских декретов, национализировавших землю, банки, промышленные предприятия, страховые и торговые заведения, особенно если это касалось признания национализированным имущества бывших собственников, находившегося за пределами территории Российского государства. Ныне государства прежде всего в договорном порядке решают данный вопрос, взаимно согласовывая установление возможностей, условий, требований и последствий национализации. Обязательство ненационализации

носит общенормативный характер, однако это не означает, что ни при каких обстоятельствах национализация проведена быть не может. В соглашениях о взаимной защите и поощрении капиталовложений договаривающиеся государства, как правило, обусловливают проведение национализации интересами общественной безопасности и исключительных экономических потребностей. Как в международных договорах, так и в национальных актах закрепляется принцип адекватной компенсации (см. ст. 8 федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», ст. III Договора России с США, ст. 5 Договора с Кореей и др.).

В литературе по международному частному праву существует немало примеров, когда суды иностранных государств отказывали в признании действия за границей советских декретов о национализации. Эта проблема получила название «экстерриториальности», или «экстратерриториальности», действия законов о национализации. Первоначально этот термин — «внеземельность» — означал изъятие коронованных особ из-под действия местных законов и властей в случаях их пребывания на чужой территории. В основании этого международно-правового обычая лежала фикция, что монархи считались как бы остающимися на своей территории. Впоследствии понятие «экстерриториальность» стало применяться к дипломатическим представителям государств и, в сущности, приобрело смысл дипломатического иммунитета, получившего развитие, в частности, в институте «свободы квартала». Термин «экстерриториальность» активно стал использоваться в международном частном праве применительно именно к действию актов государства о национализации за пределами его территории. В последние десятилетия он применялся также в практике некоторых западных государств в иных областях — например в законодательстве США об экспорте.

Несмотря на то, что в современном МЧП понятие «экстерриториальность» в указанном первичном значении есть архаизм, который, кроме как будучи трансформированным в принцип суверенитета, иммунитета государств и дипломатических и консульских представителей, не может иметь места, а действие иностранных законов (права вообще) обеспечивается в силу коллизионных норм, существующих в том или ином государстве, либо принципа взаимности, закрепляемого в международных документах, или других положений международных договоров, равно как и соглашений сторон гражданско-правовых отношений, мы полагаем целесообразным, хотя и с оговорками, употреблять в случаях необходимости традиционный термин — «экстерриториальность».

Исходя из вышеприведенного анализа коллизионно-правового регулирования, а именно основываясь на постулате вещного права о том, что, если вещь по закону ее местонахождения правомерно перешла из рук одного собственника к другому лицу, она должна считаться таковой повсюду, право собственности на национализированное в силу акта государства (национального закона) имущество должно признаваться и за пределами данного государства (территориальным законом).

Одним из первых дел английской судебной практики, столкнувшейся с проблемой выработки отношения к юридической силе советских декретов о национализации, является дело Русского Торгово-промышленного банка («дело Малхаус»). В 1914 г. лондонское отделение названного банка в обеспечение осуществленного французским банком Малхаус займа депонировало в лондонском банке (Лондон Сити энд Вестминстер

Бэнк) ценные бумаги. В 1917 г. советское правительство национализировало частные банки и их имущество, в соответствии с чем должны были прекратить свою деятельность и отделения, находившиеся за границей. Вопреки этому лондонский Торгово- промышленный банк продолжал свои операции. В 1919 г. им было заключено соглашение с французским банком о погашении займа, выданного в немецких марках (800 000), курс которых падал все ниже и ниже. В этих условиях руководители лондонского отделения российского банка добились соглашения с банком Малхаус о выдаче им ценных бумаг против уплаты 1 090 000 марок. После получения обусловленной суммы банк Малхаус тем не менее отказался передать ценные бумаги, не вернув и внесенную сумму в немецких марках. В результате отделение Торгово-промышленного банка в Лондоне в январе 1920 г. заявило в суд иск о возврате ценных бумаг и возмещении ущерба, вызванного их неправомерным удержанием. Ответчик — французский банк — наряду с прочим заявил, что Торгово-промышленный банк прекратил свое существование в силу декретов о национализации и, следовательно, лицо, предъявившее иск, не имеет на это права. Результатом рассмотрения спора в первой инстанции был отказ в иске на том основании, что полномочия руководителей лондонского отделения истекли и, таким образом, расписка, удостоверяющая получение ценных бумаг, не может иметь места. Поданная в Апелляционный суд жалоба была отклонена. В апелляционной инстанции также был поставлен вопрос: а прекратилось ли существование Торгово-промышленного банка? И здесь мнения судей разделились. Если судья Бэнкс признал несомненным, что вопрос о прекращении или продолжении существования иностранного юридического лица должен решаться на основании советских декретов и, следовательно, в силу этого Торгово-промышленный банк как юридическое лицо не существует, то судья Аткин занял противоположную позицию. В ее основу были положены различные конструкции — от трактовки содержания советских актов, оценку которым давали как иностранному праву российские эмигранты, защиты интересов акционеров и третьих лиц таких банков и учреждений до аргумента о не признанном советском правительстве и искажения существа норм декретов о национализации, отнюдь якобы не уничтоживших частные банки и не сливших их в единый Государственный банк Советской России. Опираясь на то, что в области национализации Российское государство использовало совокупность актов, в том числе и индивидуального действия, вследствие чего имел место ряд декретов о национализации банков, судья Аткин, а вслед за ним и другие члены Палаты лордов, рассматривавшей данный спор, пришли к парадоксальному выводу, противоречащему даже принципам английского права, о том, что компания, инкорпорированная за границей, подчиняется закону инкорпорации, не говоря уже об искажении советского права, а именно: Декрет от 14 декабря 1917 г., национализировавший частные русские банки и предписавший их слияние с Государственным банком, Декрет от 26 декабря 1918 г., передавший все банковские капиталы государству на началах конфискации, а также Декрет от 19 января 1920 г., упразднивший бывший Государственный (Народный) банк, не прекратили существования частных банков, в том числе и Торгово- промышленного банка.

Не признавая экстерриториальной силы российских декретов, английские суды в целом и отдельные судьи ставили судьбу заграничной структуры юридического лица вне зависимости от материнской компании. «Хотя иностранная корпорация, — говорил лорд Финли в деле Торгово-промышленного банка, — прекратилась по законам страны инкорпорации, тем не менее отделение в этой стране (Англия) должно иметь право собирать имущество и предъявлять для этой цели иски от имени корпорации».

В следующем споре во главе угла фигурировал вопрос о национализации Советским государством страховых обществ (Седуик Коллинз и Ко. Лтд. против Петроградского страхового общества «Россия»). Страховое общество «Россия» имело отделение в Лондоне. В качестве иностранного общества, действовавшего в Англии, оно должно было согласно действовавшему тогда английскому Закону о компаниях 1908 г. представить некоторые данные, в том числе и фамилию и имя уполномоченного лица, правомочного принимать повестки, приказы и другие документы, направляемые в адрес общества. В этом качестве был зарегистрирован Коллинз. Как и все другие страховые общества, общество «Россия» актом государства было национализировано, а претензии к нему аннулированы. Несмотря на это, один из английских кредиторов общества предъявил иск к рассматриваемому обществу и попытался получить удовлетворение своей претензии путем наложения ареста на суммы «России», причитавшиеся ей от английской страховой компании. В этих целях предстояло решить вопрос, является ли Коллинз, который зарегистрирован в качестве лица, уполномоченного от имени общества на принятие повесток, надлежащим представителем страхового общества «Россия». Сам Коллинз неоднократно добивался того, чтобы его имя вычеркнули из реестра. Однако этого не произошло. В первой инстанции, так же, как и в деле Малхаус, в требовании наложить арест было отказано. Апелляционный суд в составе судей Бэнкса и Сарганта против судьи Скраттона отменил решение суда первой инстанции. Лорд Саргант настаивал на отсутствии экстерриториальной силы советских законов о национализации, утверждая, что они не могут распространяться на имущество, находящееся за границей — в Англии. Вопреки коллизионным правилам собственного правопорядка, согласно которым ликвидация компании, произведенная по законам ее инкорпорации, тем самым прекращает юридическое лицо, а вещи, принадлежащие такому юридическому лицу, подчиняются праву его учреждения, а не закону местонахождения, суммы (долги), причитающиеся от английских должников в пользу страхового общества, он

рассматривал как имущество страхового общества «Россия», местонахождением которого признавал Англию (по месту нахождения должника). К этому долгу он считал необходимым применить английский закон по принципу домицилия должника.

Перед английской и американской практикой ранее не раз вставал вопрос о возможности ликвидации местных отделений, созданных иностранными компаниями и продолжающих существовать после ликвидации филиала, на который давался утвердительный ответ, т.е. что отделение может быть ликвидировано, хотя юридическое бытие самой иностранной компании не затрагивается и не может затрагиваться. Но прямо противоположная по сути проблема: может ли отделение сохранять свое существование, если само общество ликвидировано, — возникла лишь в связи с советскими декретами. В деле Торгово-промышленного банка английский суд пытался доказать, что отделение существует потому, что сам банк не ликвидирован, а в споре страхового общества «Россия» суд пошел еще дальше, допустив констатацию, что отделение существует независимо от судьбы центра — самого юридического лица. В связи с изложенным необходимо подчеркнуть, что безусловное влияние на постановку и решение проблем национализации и ее последствий оказывали так называемые классовые, в конечном итоге политические, подходы, свойственные данному историческому этапу. Современное их рассмотрение в различных странах характеризуется меньшими крайностями, более последовательно учитывает приобретенный опыт и строится на началах, известных международным стандартам отношений в этой области.

Контрольные вопросы:

1. Каково содержание понятия «экстерриториальность»?

2. Каковы изменения в доктрине и судебной практике различных стран Запада в вопросе признания действия законов о национализации?

3. Как относится российская доктрина к проблеме «экстерриториальности»?

Национализация собственности иностранных инвесторов



В статье рассматривается понятийный аппарат, который характеризует меры принудительного изъятия собственности иностранных инвесторов, дается разграничение основных понятий. Также обозначаются основные проблемы национализации, такие как проблема выплат справедливой и равноценной компенсации и проблема косвенной национализации собственности иностранных инвесторов.

Ключевые слова: экспроприация, национализация, реквизиция, конфискация, изъятие, иностранные инвестиции, компенсация, косвенная национализация.

На сегодняшний день проблема изъятия имущества иностранных инвесторов является очень важной, и ее решение имеет большое значение.

Для повышения инвестиционной привлекательности государству необходимо предоставлять иностранным инвесторам все необходимые условия для осуществления инвестиционной деятельности. При этом одним из основных условий является предоставление правовых гарантий иностранным участникам инвестиционной деятельности. Гарантии от использования принудительных мер являются одними из самых ключевых. Одной из таких мер и является изъятие иностранных инвестиций.

Рассматривая изъятие собственности иностранных инвесторов, следует отличать такие термины как «экспроприация», «реквизиция», «конфискация» и «национализация».

Слово «экспроприация» переводится с английского языка как отчуждение, лишение права собственности, конфискация (имущества), оно чаще всего используется в западных источниках. Экспроприация, по мнению американских юристов это «изъятие принимающим инвестиции государством собственности инвестора под предлогом общественных интересов». В основном под экспроприацией подразумевается принудительное отчуждение иностранных капиталов из определенных сфер производства, таких как нефтедобыча, страховая и банковская отрасль, горнорудная промышленность, с целью осуществления социально-экономических преобразований.

Реквизицию можно рассмотреть, как принудительную меру по изъятию собственности в государственных или социальных целях с условием выплаты владельцу компенсации. Согласно законодательству, реквизиция должна нести кратковременный характер. В статье 242 ГК РФ дается следующее разъяснение реквизиции: «в случаях стихийных бедствий, аварий, эпидемий, эпизоотий и при иных обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер имущество в интересах общества по решению государственных органов может быть изъято у собственника в порядке и на условиях, установленных законом, с выплатой ему стоимости имущества».

С точки зрения российского законодательства, конфискации свойственно особое юридическое значение. Она используется как мера за осуществление преступления или иного правонарушения. В предусмотренных законодательством случаях суд общей юрисдикции, арбитражный суд или другой государственный орган принимает решение о безвозмездном изъятии имущества. Конфискация может быть применена как санкция административной или гражданской ответственности.

Самой рискованной формой изъятия собственности иностранных инвесторов считается национализация, которая является одной из наиболее существенных проблем инвестиционного права.

А.Б Борисов дает следующее определение «национализации»: «национализация (фр., англ. nationalization) — общая мера государства по осуществлению социально- экономических изменений, в силу которой имущество, находящееся в частной собственности, передается в собственность государства (за выкуп или без выкупа); одно из оснований прекращения права собственности» .

В.А Трапезников и И.З Фархутдинов рассматривают национализацию как: «законный государственно-властный акт, состоящий в принудительном прекращении права частной собственности на определенные имущественные комплексы и (или) права частного участия в делах и капиталах организации и возникновении права собственности на это имущество (право участия в делах и капиталах) у государства с целью обеспечения государством функциональности соответствующего вектора экономической системы в экстремальных условиях (революции, войны, кризиса и. т.п.)» .

Обращаясь к истории, следует отметить, что именно в Советском Союзе стало использоваться определение «национализация», а вследствие самой процедуры национализации были отчуждены в пользу государства крупные предприятия в стране, и, в том числе, принадлежащие иностранным инвесторам. Однако данный термин был введен в гражданское законодательство не так давно. В соответствии со ст. 235 ГК РФ национализация определяется как «обращение в государственную собственность имущества, состоящих в собственности физических и юридических лиц (национализация), которое производится на основании закона с возмещением стоимости этого имущества и других убытков в порядке, установленном статьей 306 настоящего Кодекса» .

Согласно Конституции РФ «национализация любого имущества допустима только путем издания индивидуально определенного акта о принудительном изъятии конкретного имущества органом государственной исполнительной власти» . Считается, что национализация как принудительный акт не подлежит оспариванию в судебном порядке. Важным является то, что любая национализация должна сопровождаться справедливой и равноценной компенсацией, притом на предварительной основе.

Следовательно, понятия «экспроприация» и «национализация» логично считать равноценными, но значения «реквизиции» и «конфискации» отличны от остальных терминов. При реквизиции изъятие имущества осуществляется «в случае эпидемий, эпизоотий и при иных обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер: в интересах общества по решению государственных органов: в порядке и на условиях, установленных законом», а в случае конфискации, термин используется для обозначения нелегальной национализации или восстановления нарушенных имущественных прав.

Тут хотелось бы остановиться на основной проблеме национализации собственности иностранных инвесторов, которая заключается в выплате справедливой и равноценной компенсации. Изъятие имущества приводит к существенным, а то и невозмещаемым убыткам, поэтому иностранные инвесторы должны быть уверены в том, что сумма потерь будет компенсирована своевременно и в достаточной мере, чтобы возможно было определить степень риска с самого начала осуществления инвестиций.

Многие страны-реципиенты выступают за то, что вопросы имущества иностранных инвесторов должны находиться под юрисдикцией национального законодательства, которое может допускать изъятие собственности иностранных инвесторов, компенсация которой составляет ниже уровня рыночной цены. Однако судебная практика в большей степени склоняется в пользу выплат в качестве компенсации по рыночной стоимости.

Соответственно, возможны нарушения гарантий иностранных инвесторов, обусловленные двусторонними соглашениями, например, в Соглашении между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Сингапур о поощрении и взаимной защите капиталовложений обуславливается, что ни одна сторона не должна подвергать экспроприации капитальные вложения инвесторов, кроме случаев, когда подобные меры несут общественное благо, при этом не дискриминируя ни одного из субъектов правоотношений, и осуществляются с условием выплаты компенсации .

И. З. Фархутдинов выделяет скрытую или косвенную национализацию, которая выражается в ряду недоброжелательный акций, в результате которых инвестор теряет свою собственность. Мероприятиями косвенной национализации можно считать увеличение налогов, экспортно-импортные ограничения, вмешательство в ценовую политику, наложение ареста на банковские счета, контроль за ходом перевода платежей и так далее. Указанный автор также отмечает, что «скрытая экспроприация может заключаться в угрозе искусственно навязанных местными властями цен на продукцию, выпускаемую в ходе инвестиционной деятельности» . Получается, что подобного рода экспроприация представляет ограничение прав иностранных инвесторов, что уменьшает эффективность инвестированного капитала.

Вместе с тем, в настоящее время в Гражданском Кодексе Российской Федерации указываются только общие положения о национализации, и можно сказать, что в законодательстве РФ отсутствует регламентация проведения национализации собственности, в том числе иностранных инвесторов.

В заключение целесообразно сделать вывод о том, что иностранные инвестиции играют значительную роль в экономике страны, но перед иностранным инвестором возникает множество барьеров при осуществлении инвестиционной деятельности, одним из которых и является риск национализации собственности.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 25.12.1993. № 237.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30.11.1994 № 51 — ФЗ// СЗ РФ. — 1994. — 5 декабря. — № 32.– Ст.3301.
3. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Сингапур о поощрении и взаимной защите капиталовложений // СЗ РФ. — 2014. — 5 мая. — № 20. — Ст.2437.
4. Борисов А. Б. Большой юридический словарь /А. Б. Борисов // 2-е изд., перераб. и доп. М.: Книжный мир. — 2012. — С.412–416.
5. Фархутдинов, И. З. Инвестиционное право: учебн. и прак. пособие / И. З. Фархутдинов, В. А. Трапезников // М.: Волтерс Клувер. — 2006. — С. 425–432.
6. Фархутдинов И. З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения/ И. З. Фархутдинов. — Науч. — практ. изд. — М.: Волтерс Клувер. 2005 –С. 407–430.

Правовое регулирование вопросов национализации в международном частном праве

Право собственности на имущество может переходить от одного лица к другому в результате принятия специальных государственных актов о национализации или приватизации имущества.

Национализация — это изъятие имущества, находящегося в частной собственности, и передача его в собственность государства. В ее результате в собственность государства переходят не отдельные объекты, а целые отрасли экономики. Национализацию как общую меру государства по осуществлению социально-экономических изменений следует отличать экспроприации, как меры по передаче в собственность государства отдельных объектов, и от конфискации, как меры наказания индивидуального порядка.

Приватизация — это процесс, обратный национализации, в результате которого происходит передача государственного имущества в частную собственность.

Легальное определение национализации дано в п. 4 ст. 249 ГК. В соответствии с ним национализация — это обращение в государственную собственность имущества, находящегося в частной собственности граждан и юридических лиц.

Национализация и приватизация имеют отношение к МЧП в случаях, когда это касается иностранной собственности, находящейся в Казахстане.

Каждое государство в силу своего суверенитета имеет исключительное право на определение характера и содержания права собственности, установление порядка его приобретения, перехода или утраты. Осуществление государством акта национализации также следует рассматривать в качестве одной из форм проявления его суверенитета. Еще в 1952 г. Генеральная Ассамблея ООН в своей Резолюции № 626 «О праве свободной эксплуатации естественных богатств и ресурсов» подтвердила право народов свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами и свободно их эксплуатировать. В этом документе содержалась прямая рекомендация всем государствам — членам ООН воздерживаться от всякого рода действий, направленных на ограничение суверенных прав любой страны в отношении ее естественных богатств. В то же время в резолюции не были закреплены какие-либо положения, препятствующие государству осуществлять меры по национализации иностранной собственности или самостоятельно определять условия такой национализации.

В 1974 г. в Декларации об установлении нового международного экономического порядка Генеральная Ассамблея ООН еще раз подчеркнула, что для охраны своих ресурсов «каждое государство имеет право осуществлять эффективный контроль над ними… включая право национализации или передачи владения своим гражданам, причем это право является выражением полного неотъемлемого суверенитета этого государства. Ни одно государство не может быть подвергнуто экономическому, политическому или любому другому виду принуждения с целью помешать свободному и полному осуществлению этого неотъемлемого права».

Вопрос о возможности выплаты, формах и размере компенсации, предоставляемой государством иностранцам за национализированную собственность, также относится к его исключительной компетенции. Ни один международный орган, при отсутствии специального соглашения об обратном, не может диктовать такой стране свои условия или правила в этой области.

Ни один международный орган, в частности международный суд, не имеет права вмешиваться во внутренние дела государства и обсуждать какие-либо принятые государством меры по национализации. Это положение было подтверждено решением Международного суда ООН, который признал себя некомпетентным рассматривать жалобу правительства Великобритании (1951 г.) в связи с национализацией Ираном Англо-Иранской нефтяной компании.

Условия проведения национализации определяются каждым государством самостоятельно, тем не менее в международном частном праве выработаны основные черты, которым должна отвечать национализация. Это:

• 1) акт государственной власти;
• 2) социально-экономическая мера общего характера, а не мера наказания отдельных лиц;
• 3) мера, применяемая и к национальным, и к иностранным юридическим и физическим лицам;
• 4) каждое государство определяет необходимость и размер компенсации за национализированную собственность.

В 1973 г. Генеральная Ассамблея ООН, подтверждая этот принцип, приняла специальную Резолюцию № 3171/XXXVIII о праве освободившихся государств самостоятельно определять формы и размер компенсации.

Например, в ст. 3 иракского закона № 59 от 1 июня 1972 г. о национализации «Ирак петролеум компании» указывалось, что Иракское государство выплатит ей компенсацию, однако из компенсации должны быть вычтены долги компании (налоги, местные долги, связанные с операциями) и суммы, которые причитаются Иракскому государству.

Международное право, таким образом, признает право любой страны на проведение национализации. Однако государство при этом может оговорить в соответствующих международных соглашениях свое обязательство не осуществлять в отношении иностранных инвесторов меры по принудительному изъятию их капиталовложений, в том числе посредством национализации, или предоставлять им, в случае ее проведения, равноценную компенсацию без необоснованной задержки. Подобные обязательства государства обычно принимают на себя на основе принципа взаимности и закрепляют их в двусторонних международных договорах о защите и поощрении капиталовложений.

Конкретные условия, порядок и сроки проведения национализации в любом государстве определяются его внутренним законодательством. Однако собственность, в отношении которой данной страной осуществляется национализация, может находиться не только на ее территории, но и за границей (имущество филиалов или представительств, созданных юридическими лицами — резидентами в иностранных государствах, зарубежные банковские вклады и т. д.). В связи с этим особую актуальность приобретает проблема экстерриториального действия законов в национализации.

В настоящее время достаточно широкое распространение в доктрине, законодательстве и правоприменительной практике получила точка зрения о том, что законы национализации имеют экстерриториальное действие. Это, означает, что государство, осуществившее национализацию, должно быть признано за границей собственником как имущества, которое находилось в момент ее проведения в пределах его территории, так и имущества, pacполагавшегося в это время за границей.

Признание экстерриториального действия законов о национализации в подавляющем большинстве государств; происходит сегодня в силу использования коллизионной привязки lex rei sitae, которая, как уже подчеркивалось выше, является базовой при определении моментов возникновения и перехода права собственности на имущество. Поэтому в случае возникновения соответствующих споров суды обязаны, по общему правилу, руководствоваться законодательством того государства, где была проведена национализация.

Ситуация, однако, несколько осложняется, когда речь идет об имуществе, находившемся в момент национализации за границей. Судебная практика многих западных государств, в данном случае основывается на тезисе о том, что приобретение права собственности на такое имущество также должно осуществляться на основании законов страны его места нахождения, а не права государства, осуществившего национализацию. В соответствии с этим подходом из-под действия законов о национализации изымаются практически все зарубежные финансовые активы и материальные ценности, принадлежавшие национализированным предприятиям.

В Казахстане отношение к национализации менялось с момента обретения независимости до настоящего времени. В первом Законе «Об иностранных инвестициях в Казахской ССР» от 7 декабря 1990 г. закрепилось, что «в Казахской ССР национализация имущества предприятий с иностранным участием не допускается».

Но уже в Законе об иностранных инвестициях от 1994 г. были закреплены разумные международно признанные принципы национализации.

В ст. 7 Закона, который назывался «Гарантии от экспроприации», закреплялось: «Иностранные инвестиции не могут быть национализированы, экспроприированы или подвергнуты иным мерам, имеющим такие же последствия, как национализация и экспроприация (далее — экспроприация), за исключением случаев, когда такая экспроприация осуществляется в общественных интересах с соблюдением надлежащего законного порядка и производится без дискриминации с выплатой немедленной адекватной и эффективной компенсации».

Нетрудно заметить, что в этой статье воспроизводятся все те общие черты национализации, которые являются общепризнанными в мировой практике:

• 1) экспроприация осуществляется в общественных интересах;
• 2) с соблюдением надлежащего законного порядка. Надлежащий законный порядок установлен п. 4 ст. 249 ГК — принятием Закона РК о национализации;
• 3) производится без дискриминации, т.е. одинаково ко всем лицам: и национальным, и иностранным;
• 4) с выплатой немедленной адекватной и эффективной компенсации.

В соответствии с п. 2 ст. 7 Закона об иностранных инвестициях компенсация должна быть равна справедливой рыночной стоимости экспроприируемых инвестиций на момент, когда инвестору стало известно об экспроприации.

В настоящее время Закон об иностранных инвестициях отменен, но аналогичная норма имеется в Договоре об Энергетической Хартии, который является обязательным для Казахстана при осуществлении инвестиций в сфере энергетики.

Для сравнения приведем текст ст. 13 Договора к Энергетической Хартии: «Инвестиции инвесторов Договаривающейся стороны на территории любой другой Договаривающейся стороны не подлежат национализации, экспроприации или мерам, имеющим аналогичные национализации или экспроприации последствия (далее именуемым «экспроприация»), за исключением случаев, когда такая экспроприация осуществляется:

• а) с целью, которая отвечает государственным интересам;
• б) без дискриминации;
• в) с соблюдением надлежащих правовых процедур;
• г) одновременно с выплатой быстрой, достаточной и эффективной компенсации».

В Законе РК об инвестициях от 8 января 2003 г. закрепляется, что принудительное изъятие имущества инвестора (национализация, реквизиция) для государственных нужд допускается в исключительных случаях, предусмотренных законодательными актами Республики Казахстан (п. 1 ст. 8 Закона). При национализации инвестору возмещаются Республикой Казахстан в полном объеме убытки, причиненные ему в результате издания законодательных актов Республики Казахстан о национализации.

При приватизации достигается другая основная цель: имущество переходит из государственной собственности в частную. В соответствии с Указом о приватизации никаких изъятий из национального режима для иностранных инвесторов не имеется.

Национализация в международном частном праве

Как известно из курса гражданского права, одним из оснований прекращения права собственности граждан и юридических лиц явля­ется национализация их имущества. Одновременно национализация является основанием возникновения права собственности у государ­ства. В международном частном праве в соответствии с предметом данной дисциплины исследуются вопросы национализации имущества иностранных физических и юридических лиц, а также имущества отечественных лиц, находящегося за рубежом. Национализация, проводимая в рамках одного государства в отношении имущества собственных граждан и юридических лиц, — предмет изучения граж­данского, а не международного частного права.

Национализацию, в результате которой «в собственность государ­ства переходят не отдельные объекты, а целые отрасли экономики», следует отличать от таких мер, как реквизиция (изъятие имущества в случае неотложной необходимости) и конфискация (мера наказания индивидуального порядка). Каждое государство вправе осуществлять национализацию как имущества своих физических и юридических лиц, так и имущества иностранных граждан и организаций. Это право вытекает из принципа суверенитета государства, что, в частности, зафиксировано в ряде резолюций Генеральной Ассамблеи ООН. Таким образом, национализация — это правомерный акт, который осуществляется на основании законодательства данной страны. Нацио­нализация признается правомерной современным международным правом при соблюдении двух условий:

• национализация должна проводиться в общественных интересах;
• национализация должна сопровождаться компенсацией.

В частности, в двусторонних согла­шениях о поощрении и взаимной защите инвестиций (Россия заклю­чила более 50) устанавливается, что национализация допускается только в случаях, когда этого требуют государственные и обществен­ные интересы, в установленном законодательством порядке с выпла­той «быстрой, эффективной и адекватной компенсации».

Однако такие правила международного права имеют в виду имен­но имущество иностранных лиц, в то время как в отношении иму­щества своих граждан и организаций государство самостоятельно устанавливает «правила игры». Вместе с тем на законодательство государств, в частности России, имеющей значительный «опыт и тра­диции» в области национализации, оказывают влияние общие демократические тенденции. Согласно ч. 3 ст. 35 Конституции РФ «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равно­ценного возмещения». В соответствии со ст. 235 ГК РФ «обращение в государственную собственность имущества, находящегося в собст­венности граждан и юридических лиц (национализация), производит­ся на основании закона с возмещением стоимости этого имущества и других убытков в порядке, установленном ст. 306… Кодекса». Со­гласно ст. 8 ФЗ «Об иностранных инвестициях в РФ» (в ред. 2003 г.) имущество иностранного инвестора или коммерческой организации с иностранными инвестициями не подлежит принудительному изъя­тию, в том числе национализации, реквизиции, за исключением случаев и по основаниям, которые установлены федеральным зако­ном или международным договором РФ. При реквизиции иност­ранному инвестору или коммерческой организации с иностранными инвестициями выплачивается стоимость реквизируемого имущества, а при национализации им возмещаются стоимость национализируе­мого имущества и другие убытки.

Кроме того, важной гарантией защиты для отечественных лиц от несправедливой национализации являются международные соглашения, в частности уже упоминавшаяся ст. 1 Протокола № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Кон­венция СНГ о правах и основных свободах человека 1995г. Так, Европейский суд по правам человека вывел из содержания ст. 1 Протокола № 1 право каждого лица на компенсацию в случае нацио­нализации.

В рамках международного частного права особый интерес пред­ставляет вопрос о возможности для государства осуществления на­ционализации имущества, находящегося за рубежом. Понятно, что имущество иностранных лиц, находящееся за рубежом, недосягаемо для государства и не может быть подвергнуто национализации с его стороны ни при каких обстоятельствах, пока существуют государ­ственные границы. Если же говорить об имуществе отечественных граждан, находящемся за рубежом, то при наличии определенных условий государство может «дотянуться» и до него. Национализация осуществляется на основании принятого внутригосударственного закона. Если положения такого закона распространяют его действие в том числе и на имущество граждан и организаций данного государст­ва, находящееся за рубежом, то вопрос о переходе такого имущества в собственность государства зависит от усмотрения того иностранного государства, на территории которого находится имущество. При этом одни государства признают такой переход, в то время как другие — нет.

В первом случае обычно ссылаются на действие классического принципа международного частного права, согласно которому, если имущество по законам одного государства правомерно перешло из собственности одного лица в собственность другого, такой переход должен признаваться в других государствах. Национализация же -это правомерный акт, поэтому ее последствия должны признаваться в том числе в других государствах. Добавим также, что признание последствий национализации на своей территории означает признание экстерриториального действия чужого национального закона о национализации, а значит, и его квалификацию в качестве граждан­ско-правового (поскольку публичные законы на территории иностранного государства применяться не могут).

Противники признания последствий национализации на своей территории либо ссылаются на публичный порядок (национализация не может признаваться, поскольку в данной стране существует ос­новополагающее начало, пронизывающее весь внутренний правопо­рядок, — принцип неприкосновенности частной собственности), либо отрицают экстерриториальное действие иностранных законов о нацио­нализации, ссылаясь на их публично-правовой характер, препятству­ющий их экстерриториальному применению. На публичный порядок часто ссылались западные суды, не признавая действие советских декретов о национализации в случаях, когда речь шла о заграничном имуществе русских банков и страховых обществ: национализация имущества без выплаты компенсации носит характер уголовного наказания, а уголовные законы не действуют на территории другого государства.

В современный период вопросы национализации вновь становятся актуальными в связи с имеющимися фактами предъявления к россий­скому государству исков, связанных с национализацией.

Так, в 1993 г. во Франции в Центре Помпиду проходила выставка картин Анри Матисса из Государственного Эрмитажа России и Музея изоб­разительных искусств им. А.С. Пушкина. Дочь коллекционера С.И. Щукина Ирина Щукина и некий И. Коновалов, называющий себя внуком дру­гого известного собирателя живописи — И. Морозова, предъявили ряд исков к Российской Федерации, Государственному Эрмитажу, Музею им. А.С. Пушкина и Центру Помпиду во французский суд с требованием наложить арест на картины и выплатить им возмещение, поскольку данные картины были национализированы в 1918г., а они являются наследниками прежних владельцев — С. Щукина и И. Морозова. Реше­нием суда в исках им было отказано со ссылкой на принцип судебного иммунитета российского государства и его собственности. При этом от имени РФ заявлено, что акт о национализации — это проявление пуб­личной власти и суверенитета государства, который был осуществлен в отношении картин, находившихся в России и принадлежавших россий­ским гражданам.

Здесь французский суд поступил так же, как в свое время англий­ский суд в деле «A.M. Лютер против Сегора».

После революции 1917 г. молодое советское государство национали­зировало товар — фанеру, которая принадлежала английской фирме «Лютер», но находилась в момент национализации в РСФСР. В дальней­шем Наркомвнешторг РСФСР продал эту фанеру другой английской фирме — «Сегор». В 1921 г. после прибытия товара в Великобританию бывшие собственники компании «Лютер» предъявили иск к фирме «Сегор» об истребовании фанеры на том основании, что законы РСФСР о национализации противоречат принципу справедливости и не могут быть признаны в Великобритании. Однако английский суд отклонил иск, заявив: если Красин (глава советской торговой делегации) привез товары в Англию от имени своего правительства и объявил их советскими, то ни один английский суд не вправе проверять такое заявление. В апел­ляционной инстанции судья Дж. Варрингтон также отметил, что ни одно суверенное государство не должно рассматривать законность актов дру­гого иностранного государства, касающихся имущества, находящего­ся на территории этого иностранного государства, а, по мнению судьи Дж. Банкерса, недопустимо игнорировать право России как право место­нахождения вещи во время издания декрета о национализации, согласно которому продавец приобрел безусловный титул на товар.

6.3. Правовое регулирование вопросов национализации в международном частном праве

Право собственности на имущество может переходить от одного лица к другому в результате принята специальных государственных актов о национализации или приватизации имущества. Национализация – это изъятие имущества, находящегося в частной собственности, и передача его в собственность государства. В ее результате в собственность государства переходят не отдельные объекты, а целые отрасли экономики. Национализацию как общую меру государства по осуществлению социально-экономических изменений следует отличать экспроприации, как меры по передаче в собственность государства отдельных объектов, и от конфискации, как меры наказания индивидуального порядка. Приватизация – это процесс, обратный национализации, в результате которого происходит передача государственного имуществав частную собственность.(см. далее)

Каждое государство в силу своего суверенитета имеет исключительное право на определение характера и содержания права собственности, установление порядка его приобретения, перехода или утраты. Осуществление государством акта национализации также следует рассматривать в качестве одной из форм проявления его суверенитета. Еще в 1952 г. Генеральная Ассамблея ООН в своей Резолюции № 626 «О праве свободной эксплуатации естественных богатств и ресурсов» подтвердила право народов свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами и свободно их эксплуатировать. В этом документе содержалась прямая рекомендация всем государствам – членам ООН воздерживаться от всякого рода действий, направленных на ограничение суверенных прав любой страны в отношении ее естественных богатств. В то же время в резолюции не были закреплены какие-либо положения, препятствующие государству осуществлять меры по национализации иностранной собственности или самостоятельно определять условия такой национализации.

В 1974 г. в Декларации об установлении нового международного экономического порядка Генеральная Ассамблея ООН еще раз подчеркнула, что для охраны своих ресурсов «каждое государство имеет право осуществлять эффективный контроль над ними… включая право национализации или передачи владения своим гражданам, причем это право является выражением полного неотъемлемого суверенитета этого государства. Ни одно государство не может быть подвергнуто экономическому, политическому или любому другому виду принуждения с целью помешать свободному и полному осуществлению этого неотъемлемого права».

Вопрос о возможности выплаты, формах и размере компенсации, предоставляемой государством иностранцам за национализированную собственность, также относится к его исключительной компетенции. Ни один международный орган, при отсутствии специального соглашения об обратном, не может диктовать такой стране свои условия или правила в этой области. В 1973 г. Генеральная Ассамблея ООН, подтверждая этот принцип, приняла специальную Резолюцию № 3171/XXXVIII о праве освободившихся государств самостоятельно определять формы и размер компенсации.

Международное право, таким образом, признает право любой страны на проведение национализации. Однако государство при этом может оговорить в соответствующих международных соглашениях свое обязательство не осуществлять в отношении иностранных инвесторов меры по принудительному изъятию их капиталовложений, в том числе посредством национализации, или предоставлять им, в случае ее проведения, равноценную компенсацию без необоснованной задержки. Подобные обязательства государства обычно принимают на себя на основе принципа взаимности и закрепляют их в двусторонних международных договорах о защите и поощрении капиталовложений.

Конкретные условия, порядок и сроки проведения национализации в любом государстве определяются его внутренним законодательством. Однако собственность, в отношении которой данной страной осуществляется национализация, может находиться не только на ее территории, но и за границей (имущество филиалов или представительств, созданных юридическими лицами – резидентами в иностранных государствах, зарубежные банковские вклады и т. д.). В связи с этим особую актуальность приобретает проблема экстерриториального действия законов в национализации.

В настоящее время достаточно широкое распространение в доктрине, законодательстве и правоприменительной практике получила точка зрения о том, что законы национализации имеют экстерриториальное действие. Это, означает, что государство, осуществившее национализацию, должно быть признано за границей собственником как имущества, которое находилось в момент ее проведения в пределах его территории, так и имущества, pacполагавшегося в это время за границей.

Признание экстерриториального действия законов о национализации в подавляющем большинстве государств; происходит сегодня в силу использования коллизионной привязки lex rei sitae, которая, как уже подчеркивалось выше, является базовой при определении моментов возникновения и перехода права собственности на имущество. Поэтому в случае возникновения соответствующих споров суды обязаны, по общему правилу, руководствоваться законодательством того государства, где была проведена национализация.

Ситуация, однако, несколько осложняется, когда речь идет об имуществе, находившемся в момент национализации за границей. Судебная практика многих западных государств в данном случае основывается на тезисе о том, что приобретение права собственности на такое имущество также должно осуществляться на основании законов страны его места нахождения, а не права государства, осуществившего национализацию. В соответствии с этим подходом из-под действия законов о национализации изымаются практически все зарубежные финансовые активы и материальные ценности, принадлежавшие национализированным предприятиям.

В российской правовой доктрине на этот счет существует другая точка зрения. В нашей стране практически общепризнанно, что нахождение какой-либо части имущества национализируемого предприятия за границей не имеет юридического значения, так как национализация распространяется на все имущество соответствующего юридического лица. Что же касается правового статуса имущества зарубежных филиалов национализированных предприятий, то он должен устанавливаться на основании их личного закона (lex societatis), в соответствии с которым, как известно, определяются порядок ликвидации юридических лиц и наступающие в связи с этим последствия.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Национализация и другие формы принудительного изъятия иностранной собственности: международно-правовая характеристика Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ И ДРУГИЕ ФОРМЫ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ИЗЪЯТИЯ

ИНОСТРАННОЙ СОБСТВЕННОСТИ: МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

А.А. Данельян

Кафедра международного частного права Дипломатическая академия МИД России

ул. Остоженка, 53/2, стр. 1, Москва, Россия, 119992

Статья посвящена вопросам принудительного лишения собственности в форме национализации, экспроприации, реквизиции, конфискации и др. Исследуются существующие в доктрине международного права и в практике государств подходы к этим институтам, а также проводится сравнительный анализ указанных форм лишения собственности.

Ключевые слова: национализация, экспроприация, реквизиция, конфискация, иностранная собственность.

Принцип защиты частной собственности — специальный принцип международно-правовой защиты прав человека, основное содержание которого состоит в следующем: государства обязаны уважать право частной собственности как собственных граждан и юридических лиц, так и иностранцев, а также апатридов. Государство обязано предоставлять гарантии защиты частной собственности от неправомерных посягательств всем лицам, находящимся под его юрисдикцией. Лишение или ограничение государством права собственности частных лиц должно происходить только в порядке, предусмотренном законом, и только в целях общественной необходимости. В случае если лишение права собственности не связано с наказанием за совершенное правонарушение, государство должно решить вопрос о выплате справедливой компенсации бывшему собственнику.

Основной интерес для нас представляет институт национализации, поскольку именно национализация частной собственности, в особенности собственности иностранцев, стала предметом межгосударственных отношений и тем самым оказалась в сфере международного публичного права.

Концепция изъятия собственности иностранцев, именуемого в настоящее время национализацией, есть часть общей проблематики конфликта интересов частного иностранного владельца капитала и государства-реципиента.

В доктрине международного права национализация (экспроприация) рассматривается как бесспорная прерогатива суверенного государства. Швейцарский юрист Биндшедлер пишет: «Мы ничего не можем возразить против принципа национализации. Речь идет о внутреннем мероприятии, которое осуществляет

государство в пределах границ своего суверенитета и с которым мы должны согласиться, поскольку оно в равной степени применяется как к собственным гражданам, так и к иностранцам» .

Профессор Д. Уайт в работе «Национализация иностранной собственности» отмечает, что право на проведение национализации является атрибутом суверенности государства, обладающего верховной властью в отношении всех лиц и вещей, находящихся в пределах его юрисдикции .

Проблема национализации часто возникает в международном праве в двух аспектах: прежде всего это вопрос, связанный с защитой прав иностранных граждан, имущество которых подлежит национализации в силу нормативного акта государства. Второй возникающий вопрос — это проблема действия законов о национализации, принятых одним государством, на территории другого государства, то есть экстерриториальное действие закона о национализации .

Каждое государство имеет право проводить национализацию иностранной собственности, руководствуясь собственными нуждами, что давно нашло признание в современной международно-правовой доктрине и судебной практике различных государств (1). Между тем право собственности — центральный институт любой национальной правовой системы, который во многом определяет характер и содержание других институтов и отраслей права того или иного государства.

Классическое международное право рассматривало любые действия, затрагивающие иностранную собственность, как нарушение приобретенных прав, а сами эти права считались находящимися под международной защитой .

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Американский юрист Р. Дольцер пишет: «Несмотря на нескончаемую череду резолюций Генеральной Ассамблеи ООН и большое количество академических трудов, написанных по данному вопросу, на настоящий момент состояние международного обычного права в отношении отчуждения иностранной собственности по основным аспектам остается неясным» .

В связи с вышесказанным становится чрезвычайно актуальным научное исследование проблемы, возникающей в случаях изъятия частной собственности физических и юридических лиц на основаниях, по которым в доктрине международного права и в практике государств отсутствует единый подход. Сложность проблемы обозначена в российской правовой доктрине .

В западных источниках, как правило, применяется только слово «экспроприация», переводимая из английского языка как отчуждение, конфискация имущества, хотя в отечественных правовых источниках до последнего десятилетия термин «экспроприация» не был общеупотребляемым. В России с самого начала возникновения данного исторического явления абсолютно превалирует другое аналогичное правовое понятие — национализация.

В литературе используются разные термины для обозначения действий государства по принудительному переходу права собственности: национализация , экспроприация , изъятие собственности , реквизиция, конфискация и др. Но наиболее важными формами лишения собственности являются экспроприация и национализация. Экспроприация и национализация — это акты государства, влекущие за собой переход права собственности из частного сектора в государственный.

В Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г. предусмотрено, что каждое государство имеет право национализировать, экспроприировать или передавать иностранную собственность в руки государства. В этом случае государство, принимающее такие меры, должно выплачивать соответствующую компенсацию с учетом его соответствующих законов и постановлений и всех обстоятельств, которые это государство считает уместными.

На протяжении 60-70-х гг. прошлого века наиболее острые противоречия, особенно между странами Севера и Юга, возникали именно вокруг понятий «экспроприация» и «национализация». Противоречия, которые существовали между странами Севера и Юга на протяжении 60-70-х гг., приняли форму ожесточенных споров по поводу экспроприации и национализации. Все эти споры можно свести к одному вопросу: перехода права собственности (экспроприация, национализация, приватизация).

Что касается национальных законодательств многих стран, то в них закреплены следующие главные дефиниции относительно изъятия собственности: экспроприация, национализация, конфискация, реквизиция. Все иные основания изъятия так или иначе подпадают под одно из вышеперечисленных понятий.

В самом общем виде под национализацией понимается изъятие имущества, находящегося в частной собственности, и передача в собственность государства. Г.Е. Вилков в своей книге «Национализация и международное право» дал определение национализации в общем смысле, назвав ее переходом частной собственности в государственную. Объектом национализации может быть частная собственность собственных и иностранных граждан, а также лиц без гражданства.

В толковом словаре русского языка С.И. Ожегова под национализацией понимается принудительное отчуждение, изъятие собственности.

Национализация с точки зрения российского права — это государственно-властный акт, направленный на принудительное прекращение права частной собственности на определенные имущественные комплексы и (или) права частного участия в долях и капиталах организации и возникновение права собственности на это имущество (право участия в долях и капиталах) у государства, как правило, в экстремальных условиях (революции, войны, кризис и т.д.).

Советская Россия была первым государством, которое, как пишет Дж. Уайт, не только ввело в обиход совершенно незнакомое в то время слово «национализация», но и на практике показало всему миру, что это значит. Большевистский декрет 1918 г. национализировал все более или менее крупные предприятия в стране, в том числе принадлежавшие иностранному капиталу .

Причем в 30-40-е гг. ХХ в. известные международные арбитражные суды вынесли достаточное количество решений о необходимости выплаты компен-

сации западным концессионерам, но СССР недвусмысленно отказался их исполнять. Интересно, что многие из западных фирм, которые сейчас выступают в качестве инвесторов на территории России, в свое время уже лишились своих капиталов, что, кстати, лишний раз доказывает актуальность данного вопроса .

Хотя понятие «национализация» приобрело в России устойчивое значение, но сам термин как юридическая категория не использовался ни в Основах гражданского законодательства (1961 и 1991 г.), ни в Гражданском кодексе (ГК) 1964 г. и закрепился в гражданском праве только с начала 1990-х гг.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Статья 235 действующего Гражданского кодекса Российской Федерации определяет национализацию как «обращение в государственную собственность имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц», и устанавливает необходимость возмещения стоимости этого имущества и других убытков согласно ст. 306 Кодекса.

От института национализации значительно отличается и институт реквизиции, хотя эти два института также имеют отдельные общие черты.

Общим для национализации и реквизиции является то, что в том и другом случае происходит властное отчуждение собственности. Но несмотря на то, что указанные институты обладают общими чертами, каждый из них имеет и свою специфику, присущую только ему.

При национализации частное имущество, которое государство властно отчуждает, переходит к нему в собственность. А при реквизиции такой переход выражается в обладании имуществом либо на праве пользования, либо на праве собственности. О. Коннелл, определяя понятие реквизиции, пишет, что она представляет собой процесс, с помощью которого государство приобретает собственность на движимое или недвижимое имущество или посредством которого оно переходит к нему в пользование.

Отсюда следует, что если объектами национализации могут являться движимое или недвижимое имущество, материальные и нематериальные блага, то объектами реквизиции обычно являются движимое или недвижимое имущество, т.е. материальные блага. Нематериальные блага не могут быть объектами реквизиции.

Так, ст. 52 IV Гаагской Конвенции 1907 г. устанавливает, что «реквизиция» натурой и повинности могут быть требуемы от общин и жителей лишь для нужд занявшей область армии. Они должны соответствовать средствам страны и быть такого рода, чтобы они не налагали на население обязанности принимать участие в военных действиях против Отечества. В данном случае речь идет о реквизиции при военной оккупации территории другого государства, т. е. вне пределов государства, армия которого осуществляет реквизицию.

Если реквизиция частной собственности порождает у государства права собственности, то бывшему собственнику оплачивают ее полную стоимость изъятого имущества или предоставляют такое же имущество, но в другом районе (если речь идет, например, о реквизиции земли). Если же имущество при реквизиции переходит в пользование, собственнику может быть выдано опре-

деленное вознаграждение. Компенсация же не является обязательным свойством национализации.

В связи с тем что некоторые зарубежные юристы отождествляют понятие национализации с конфискацией, а иногда даже с реквизицией, необходимо провести четкое разграничение между указанными институтами.

Национализация и конфискация безусловно имеют общие черты. Они ликвидируют право собственности бывшего собственника на национализированное или конфискованное имущество.

Конфискация осуществляется на основе уже действующего закона судебными или административными органами власти как мера наказания за совершение преступления. Иными словами, конфискация носит карательный характер, тогда как национализация, особенно в развивающихся странах, выступает как средство восстановления нарушенного права бывших колониальных народов и наций над своими природными богатствами и ресурсами.

Конфискация является также карательной мерой и в международном праве. Ее применяют, например, при нарушении морской блокады, в отношении пиратских судов и имущества. Например, Женевская конвенция 1958 г. «Об открытом море» предусматривает захват (конфискацию) судов если они практикуют пиратство. Во время войны также применяют конфискацию имущества, правда, не в качестве меры наказания. Однако, как правило, конфискация как во внутреннем, так и в международном праве применяется в качестве меры наказания.

Национализация относится к сфере экономической политики того или иного государства, а конфискация является средством борьбы против совершения преступлений, а также методом предупреждения преступлений.

Если законы о национализации обладают экстерриториальностью, то законы о конфискации ею не обладают. Так, Вольф пишет, что не будет подвергнута принудительному исполнению закона конфискация в Англии, поскольку конфискация относится к вещам, находящимся вне территории государства, осуществляющего конфискацию. Иллюстрации по этому вопросу можно найти в делах. Вольф также пишет: «Национализация не носит карательного характера, она заключается в приобретении в силу закона предметов для общественного пользования определенного предприятия, обычно при условии выплаты равноценной компенсации» .

Национализация может сопровождаться оплатой компенсации или без компенсации, тогда как конфискацию всегда осуществляют без выплаты стоимости конфискованного имущества.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Национализация порождает изменения в экономической структуре общества, расширяя государственный сектор экономики. Конфискация же не способна порождать изменений в экономической структуре.

Национализация применяется чаще всего в отношении имущества юридических лиц, тогда как конфискация преимущественно в отношении физических лиц.

Таким образом, современная доктрина международного права считает, что национализация, экспроприация и другие подобные им меры изъятия иностран-

ной собственности не являются нарушением международного права. Но она же ставит условие о том, что принудительные виды изъятия не должны носить дискриминационного характера, осуществляются на благо общества, и при этом частному собственнику выплачивается быстрая, эффективная и адекватная компенсация.

Общим термином, наиболее точным и широким по охвату, является термин «изъятие собственности». Как бы там ни было, в своем обычном значении мера по изъятию собственности есть мера, которая лишает собственника его основных прав на собственность в пользу публичной власти, каковы бы ни были формы этого изъятия и независимо от того, соответствует или не соответствует оно в конечном счете международному праву. Однако внутри этой категории мер по изъятию собственности существует несколько специфических форм.

ПРИМЕЧАНИЯ

(1) В качестве примера приведем решения английских судов: Лютер против Сэгора, 1921 г.; Русский коммерческий и индустриальный банк против Comptior d’Escompte de Mulhouse, 1925 г.; Княгиня Палей против Вейса, 1929 г.; Банк Эфиопии против Национального Египетского банка, 1937 г.; Решения американских судов: США против Бельмонта, 1937 г.; США против Пинка, 1942 г. (дела о национализации в СССР); Eastern States PetroleumCompany v. AsiaticPetroleum Corporation (28 F. Supp. 279/D.C.S.D.N.Y. 1939).

ЛИТЕРАТУРА

Богуславский М.М. Международное частное право. — М.: Юристъ, 2002.

Вольф. Частное международное право. — М., 1948.

Денисенко В.Д. Международно-правовые вопросы национализации иностранных инвестиций: Дисс. … канд. юрид. наук. — М., 2005.

Джумаини М. Экстерриториальное действие законов развивающихся стран о национализации собственности иностранных монополий (на примере Индонезии): Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. — М., 1973.

Дорофеева Ю.А. Национализация: вопросы международного частного права: Дисс. … канд. юрид. наук: 12.00.03. — Самара, 2000.

Жюйар П., Карро Д. Международное экономическое право: Учебник / Пер. с франц. В.П. Серебренникова, В.М. Шумилова. — М.: Междунар. отношения, 2001.

Ибрагим А.Х. Правовые вопросы национализации иностранной собственности: Автореф. дисс…..канд. юрид. наук. — М., 1972.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Перетерский И.С. Международное частное право. — М., 1959.

Фархутдинов И.З. Иностранные инвестиции в России и международное право / Баш-госуниверситет. — Уфа, 2001.

Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: проблема принудительного изъятия иностранной собственности // МЖМП. — 2004. — № 2. — С. 185-194.

Хименес де Аречага Э. Современное международное право. — М., 1983.

Щербина М.В. Международно-правовые вопросы национализации и защиты частной собственности: Дисс. … канд. юрид. наук. — СПб., 2000.

Bindschedler R. Verstaatlichungsmassnahmen und Entschadigungspffichtnach Volkerrecht. — Zurich, 1950.

Seid S.H. Global Regulation of Foreign Direct Investment. — Aldershot, 2002.

White G. Nationalization of Foreign Property. —N.Y., 1961.

White G. Nationalization of ForeignProperty. — N.Y., 1984.

NATIONALIZATION OR OTHER FORMS OF FORCED WITHDRAWAL OF FOREIGN OWNERSHIP: INTERNATIONAL LEGAL DESCRIPTION

A.A. Danelyan

53/2, build. 1, Ostozhenka st., Moscow, Russia, 119992

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Key words: nationalization, expropriation, requisition, confiscation, foreign ownership.

Bogyuslavskiy M.M. Mezhdyunarodnoe chastnoe pravo. — M.: Yurist’, 2002.

Vol’f. Chastnoe mezhdyunarodnoe pravo. — M., 1948.

Ibragim A.Kh. Pravovye voprosy natsionalizatsii inostrannoy sobstvennosti: Avto-ref. diss…..

kand. yurid. nayuk. — M., 1972.

Pereterskiy I.S. Mezhdyunarodnoe chastnoe pravo. — M., 1959.

Farkhyutdinov I.Z. Inostrannye investitsii v Rossii i mezhdyunarodnoe pravo / Bash-gosyuniversitet. — Yufa, 2001.

Khimenes de Arechaga E. Sovremennoe mezhdyunarodnoe pravo. — M., 1983.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Bindschedler R. Verstaatlichungsmassnahmen und Entschadigungspffichtnach Volkerrecht. — Zurich, 1950.